Стихи Юлии Беляковой

НАШИМ ОФИЦЕРАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ...

Под золотом погон сердца стучат…
(Я так завидую сегодня вашим жёнам),
День выдался тяжёлым, напряжённым,
Но так пройти, так гордо прошагать!
Как будто вся Россия, вся страна
За этим знаменем, за этим красным стягом,
Шагала гордая сегодня с вами рядом,
Благословляя вас: "Удачи, сыновья!"
Кто офицерской чести прочит смерть,
Тот просто глаз не видел звёздных ваших.
Ведь вы мудрее и порою старше,
Тех, у кого уже давно седин не счесть.
Какая боль, что и на ваши плечи
Легли и кровь, и порох, и кресты,
Но по-другому не учили вас отцы,
Быть в стороне для вас ничуть не легче.
Вы дети не вина и громких слов,
Вы - эполетов офицерских дети.
И докажите нам, что что-то есть на свете
Священнее, чем к Родине любовь.
Так дай вам Бог любви, надежды, веры.
Идите твёрдо, как велит вам честь.
Защита у России всё же есть.
Дай Бог вам счастья, наши офицеры!

КАПИТАНУ ВОЛКОВУ.

Нет достойней звания Мужчины,
Сколько б звёзд ни пало на погон.
И у генералов нет причины
Возводить себя на этот трон.

Двадцать лет, конечно, это мало,
Но я буду спорить с каждым и любым,
Что до Вас Мужчины не встречала
Среди сотен встреченных мужчин.

Иной высок, своей гордится статью,
Стреляет взглядом, часто попадая.
Но Вашей высоты он не достанет -
Достоинства и чести не хватает.

А тот, другой, имеет деньги, славу,
В хмель беспробудный с головой ныряет,
И, может, неплохой по жизни малый,
Да только нежности в улыбке не хватает.

Тот на колени падает пред дамой,
Клянётся и целует её тело,
Но правды никогда не скажет прямо,
Не глянет так, чтобы душа запела.

Когда по коридору Вы идёте,
Я вслед смотрю, боясь себе поверить.
И хочется мне крикнуть: "Ну, постойте!
Позвольте войти с Вами в одни двери!"

Я редко о любви вслух говорила,
Но слов для Вас других искать не буду.
Признаться разрешите Вам, мой милый:
Я Вас люблю! И я Вас не забуду!

Я, Вас узнав, в сто крат богаче стала.
Готова спорить с каждым и любым,
Что я до Вас Мужчины не встречала,
Средь сотен встреченных мужчин.

СОВЕТ МОЛОДОМУ ОФИЦЕРУ.

Вы знаете, как Ваш прекрасен взгляд,
Из-под ресниц как будто небо смотрит.
И этот взгляд одно лишь только портит -
Он в сердце ранит, в этом виноват.

Вы понимаете, улыбка - Ваш конёк.
И даже просто - нежных губ изгиб,
Кто их увидит, тот навек погиб.
Вот что я Вам поставила в упрёк.

И Вы уверены - Ваш рост и Ваша стать -
Для девушек желанней не найти.
Но в жизни, право, есть ещё пути.
Так, может, хватит души покорять.

На миг остановиться, может быть,
И посмотреть той девушке в глаза,
Той, что твердит себе: "Нельзя, нельзя,
Нельзя таких, как он, всерьёз любить…"

Быть может, стоит руку протянуть,
Поцеловать Её горячую ладонь.
Нет счастья больше, чем влюблённых глаз огонь.
Всё в Ваших силах, мальчик. В добрый путь!

КОРОЛЕВА.

Только-только спустившись с трона,
Взглядом с Ним, вдруг, сошлась Она.
Золотые, как солнце, погоны,
Две звезды и большие глаза.

Она, может, и не хотела,
Да только взглядом Его обожгла.
Как струна зазвенело тело,
И рванулась к Нему душа.

И не знать ли Ей, королеве,
То, что Он - недоступный грех.
И не может Она, не смеет,
С Ним проститься, с одним из всех.

Они стройными шли рядами.
Туда, где в крик изошла война,
Она стояла тверда как камень,
Белым-белая, как стена.

Что Ей Бог, что Ей генералы,
Что Ей честь, королевская кровь.
Всё бы к чёрту, да только стала
Надгробным камнем Её любовь.

Там, где бой, где огонь, там пели,
Пели вороны и мечи...
Донесли потом королеве.
Стало больно, ну хоть кричи.

Над вечерним кладбищенским звоном,
Как из сердца текла слеза.
Золотые, как солнце, погоны.
Две звезды и большие глаза.

ПОСВЯЩЕНИЕ АК - 45.

Кто сказал, что нет души у автомата?
Кто сказал, что он опаснее всего?
Почему ж тогда всех возрастов солдаты
Обнимают, словно, девушку его?

На руках его несут сквозь пуль завесу.
Ласково касаются цевья.
Будь ты хоть серьёзным, хоть повесой.
В нём сейчас и жизнь, и смерть твоя.

Должен быть он чист, как твоя совесть.
И начищен, словно сапоги.
Хочешь дольше жизни своей повесть?
Автомат свой свято береги.

Он в бою - душа и друг солдата.
Кто сказал, что он опаснее всего?
Кто сказал, что нет души у автомата,
Тот о войне не знает ничего…

* * *

Девушка в форме. Красиво иль глупо?
Армия это ж не женское дело.
У офицера накрашены губы.
Под камуфляжем в кружеве тело.

Трут сапоги, в шкаф запрятаны туфли.
Локоны из-под пилотки струятся.
Девушке лучшее место на кухне.
Она ж выполняет приказ "окопаться"…

Руки привыкли к цевью автомата.
Подругой пехотная стала лопатка.
Так хочется быть ей достойным солдатом.
Её ж называют с ухмылкой "солдатка".

И кажется всем, что она, размечтавшись
О принцах-красавцах, погоны надела.
О них, в -30 окопы копавших,
О них, офицерах. Не в этом же дело!

Не в громких словах, не в желаньи быть лучшей.
Ею просто Россия любима как воздух.
На страже Отчизны - девичьи души.
Девушка в форме - не этак это просто.

ЛЮБИМОМУ.

Вы майор, майор разведки.
Порохом пропахли руки,
Карты чертят не от скуки.
Просто здесь идёт война.
Небо чертят трассера.
Рядом спят мальчишки в "сферах".
Не отнять у сердца веру,
Что они домой вернутся.
Через час пора проснуться.
Вам вести их завтра в ночь.
Чтоб полку смогли помочь
Эти мальчики, ребята.
Безымянные солдаты:
Саша, Женька, два Андрея -
Нет надёжней, нет вернее…
Завтра Вас проглотит тьма.
Просто здесь идёт война.
Вас благословляю, милый.
Дай Вам Бог, вернуть назад
Этих мальчиков, ребят.
Только Вам это под силу.
Дома ждёт их сад и мамы.
Берега Оби и Камы.
Не забудьте, ждут и Вас.
Не смыкая ночью глаз.
Дочки, и жена, и я.
Незнакомая, чужая,
Пред иконами молю...
Я люблю Вас, я люблю.
За окном качнутся ветки.
Мой майор, майор разведки…

ПОСВЯЩЕНИЕ ТОВАРИЩУ...

Я Вас люблю, чего же боле,
Что я могу ещё сказать?
Теперь я знаю, в Вашей воле,
Меня презреньем наказать.
Но Вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела,
Поверьте, моего стыда Вы не узнали б никогда.
Но Боже мой, и право слово,
Молчать, ведь я на всё готова...
Перевирая стих нетленный,
Я к Вам пишу, а Вы надменный.
Ваш идеал на что похож?
Блондинок любите? Ну что ж.
Не дорасти мне до 2 метров.
Глаза мои другого цвета.
Но сердце, сердце, ведь оно
Всё может, если влюблено:
-"летучки" только на "отлично",
- и позабыть о жизни личной.
И даже грязный ОЗК примерить, словно платье к балу.
И я ещё не всё сказала:
О компоновке БМП я с упоением читала.
Моей настольной книгой стала,
Ну в дополнение к законам, к УК, ГК И АПК -
"Подразделенья США"…
Быть может, я с ума сошла?
Мне нравится носить погоны,
Честь офицерам отдавать.
Я снова стала милой, скромной.
Меня давно пора спасать!
Об отдыхе себя молю.
Мне снятся лишь противогазы.
И кажется команда "газы"
Мне словом ласковым "люблю".
Но не дождётесь, я сильнее.
До выпуска я дотерплю.
И в день последний я сумею,
Сказать Вам, как я Вас люблю.
И если нас вдвоём оставят,
Я не ручаюсь за себя.
Всё может девушка, любя!

* * *

Мы грелись у костра всем взводом,
Ладони протянув к огню.
И кото-то проклинал погоду,
А кто-то тонкую броню.
Полпачки сигарет делили,
Глотая сладковатый дым.
И все смеялись и шутили,
Хотя был мир вокруг чужим.
Закутавшись в бушлат поглубже,
Хотела я поймать твой взгляд.
Согреть пытался песней душу
Замёрзший наш разведотряд.
Мы затянули про "Береты",
Потом запели про "Коня".
А я всё думала про лето,
Взгляд от тебя не отводя.
Ты глаз не отрывал от неба -
Мы ждали голубой десант.
И если б бой так близок не был,
Я обняла б тебя, солдат.
Сейчас, когда прошло два года,
И крепко стала ночью спать,
Вновь обретённую свободу
Я так хотела б променять
На тот костёр, мороз по сорок,
И на охрипший хор ребят.
Как никогда, сейчас мне дорог
Твой, в небо устремлённый взгляд.

ПЕРВОМУ ВЫЕЗДУ В ПОЛЯ 16.04.2003 ПОСВЯЩАЕТСЯ...

Мы не хотели ехать в поле,
Боялись распрощаться с волей.
Казалось, близок час расплаты
За игры с райвоенкоматом.

Нас поутру переодели,
В "Камаз" все влезли еле-еле.
И кажется бушлат соседа
Теплей, чем твой, и вся беседа
Свелась к тому, кто будет первым
Трепать майорам нашим нервы.
Остановились. Мы молчали.
"Ребята, выходите все
И на препятствий полосе
Свои оставьте вы печали."
Прижав к груди свой АКМ,
Мы отвечаем: "Нет проблем!"
А сами, зырк, по сторонам,
Куда бежать, пол-царства дам
Я за коня или за лыжи...
Но вот майор подходит ближе...

Что было дальше, умолчу,
Но в поле я опять хочу...

ПОДГОТОВКА К ЗАЧЕТУ ПО ТАКТИКЕ.

Седой полковник лекцию читает,
Срываясь иногда не грубый мат.
Но взвод молчит и каждый вздох хватает.
Лишь щёки розовеют у девчат.
Да, тактика - великая наука.
Скажу я, не заглядывая вдаль:
Коль сдам тебя, "военная подруга",
Согласна буду даже на медаль.
Ну как запомнить боевой порядок?
Его нам чертят только в 5 раз.
15 схем!!! Я выучить бы рада,
Но нас опять везёт в поля "Камаз".
Противник наш по фронту наступает.
Тактически весь перекопан лес.
Разведчики капусту доедают,
А мы опять в снегу качаем пресс.
Мы исчертили карт наверно сотню,
Ну я не знаю, танк куда девать.
А вот разведка, во главе их ротный,
Картошку начинают доедать.
Мы в ОЗК скок, по команде "Газы",
Успеть бы мне в неполных 5 минут.
Разведчики, не сняв противогазы,
Окрестных куриц жареных жуют.
Вот так, замёрзнув и изголодавшись,
Спаси, Господь! Пришли мы на зачёт.
А на разведчиках не сходятся бушлаты.
Взвод даже на плацу уже жуёт.
Но мы сдадим, и не сдадимся сами.
Тактически подкованы теперь.
И лишь один прошепчет: "Можно к маме?"
И робко на себя потянет дверь.

ЗАВТРА.

Я завтра увижу тебя, а сегодня,
Мне кажется, даже уснуть не смогу.
Два месяца, два, словно два долгих года.
Я каждый твой шаг, каждый взгляд берегу.
Два месяца, два, я тобою дышала.
А ты с кем-то ласков был, с кем-то груб.
А я даже в мыслях не позволяла,
Кому-то коснуться твоих нежных губ.
Не скрою, пыталась, хотела, бежала.
И руки другие и взглядов не счесть.
Два месяца, два, я тебя забывала.
Нет, не получилось. Ты был и ты есть.
Я завтра боюсь. Не заметишь, я знаю.
Не вспомнишь, моей не коснёшься руки.
Лишь звёзды с погон всё сияют, сияют.
За что, почему мы с тобой далеки?.
Два месяца, два. Я минуты считала.
Обиду и боль смыло в белой реке.
Я завтра увижу тебя, я не знала,
Что можно сильнее любить вдалеке.

ТАМ, ГДЕ НЕТ ВОЙНЫ.

Посвящается брату Косте, погибшему в Чечне.

Когда падал наш вертолёт,
Я глаза на мгновенье закрыл,
Чтобы вспомнить как трогался лёд,
Когда я о любви говорил,
Чтобы вспомнить ладони твои,
И как губы бывают нежны.
Чтобы вспомнить, что где-то ждешь ты
За порогом ненужной войны.

Горы стали как небо близки.
"Вот бы сесть", - наш последний каприз.
И листва шепчет: "Здесь нет войны."
Почему же мы падаем вниз?
Почему же ещё пять минут,
И не вспомнить твоих нежных глаз?
Почему же на завтра споют,
Колокольни Росси о нас?

Мне везло, может, тысячу раз,
А сегодня летел я домой.
И ты знаешь, приказ есть приказ.
А я знаю, я нужен живой.
Почему же молчат друзья?
В их глазах нет ни боли, ни зла.
Почему же любовь твоя
В этот раз меня не спасла?

В цинк запаяны пять сердец.
"Это мало", - скажете вы.
И не так уж был страшен конец.
Да только мы возвращались с войны…
Мы вернуться были должны.
К самым нежным любимым своим.
Почему же там, где нет войны,
Над горами поплыл серый дым?

ЗАСТАВА "ПРОЩАЛЬНАЯ".

Он был просто солдат России.
Нет, не Бог. Просто славный парень.
Взгляд уверенный, тёмно-синий.
Он служил на погранзаставе.

Там, где реки в горах плачут,
Пробиваясь сквозь камни с болью.
Этот ласковый милый мальчик
Маме в письмах писал "С ЛЮБОВЬЮ"…

Не ждала его девушка дома.
И кольца не носил обручального.
А застава, такая знакомая,
Имя носила "Прощальная"…

Он смеялся после наряда:
"С кем прощаться в этой пустыне?"
В ночь, когда прорывалась банда,
Он собою закрыл командира.

Он не слышал, как плакали горы,
Провожая его во мраке.
И как за колючим забором
Сторожевые выли собаки.

Чёрной каёмкой траурной
Опоясан был флаг кровавый.
И очередью автоматной
С ним прощалась его застава.

С ним прощалась его Россия.
Сыном меньше у Родины стало.
А другой, со взглядом синим.
На "Прощальной" стоял заставе.

ОРДЕН МУЖЕСТВА.

На краплёной кровью колодке-
Крест
И залп обжигающей водки,
За ждущих дома невест.
И над сердцем, стучащим громко,
Этот орден теперь горит.
А он маленькую иконку
Крепко сжал в руке и молчит.
Он по-прежнему славный парень,
Почему на щеке слеза?
Он в боях был четырежды ранен,
Но не плакал, лишь тёр глаза.
Почему же сегодня, гордый,
Он стоит, пряча влажный взгляд?
Просто кровью краплёный орден
Получил молодой солдат.
Не подарок, и не поблажка.
Это то, чего стоит он,
Подорвавшийся на растяжке,
Вставший грудью за батальон.
Может, после никто и не вспомнит,
Как штурмовали Грозный они.
Но сегодня он встал выше воли,
Выше мужества, выше войны.
Патриоты сейчас не в моде,
Да только он не предаст любовь.
Этот кровью краплёный орден
Стоит тысячи орденов.

ПОСМЕРТНО.

Награждаются: рядовой..., сержант..., лейтенант...,
Посмертно.

Боевые награды вручаются.
Страшным бой был в далёком ущелье.
25 человек награждаются,
Почему здесь стоят только 10?
Командир руку жмёт, обнимает.
Почему его голос невесел?
25 ЧЕЛОВЕК НАГРАЖДАЕТ!!!
Почему здесь стоят только 10?
Рота слёзы скупые глотает,
Бедут после парням не до песен.
25 человек награждают,
А в живых их осталось лишь 10.
Это страшное слово - "ПОСМЕРТНО",
Не добавит Родине чести.
25 было, сильных как ветры,
А осталось, израненных 10.
Будет пить командир ночью водку,
Чтоб не ныли разбитые нервы.
Сухо скажет Родина в сводках:
"Награжаются... Посмертно..."

* * *

Снайпер навёл перекрестье
На стриженый русый висок.
Под тельняшкой нательный крестик
Сжал ладошкою паренёк.
Словно чувчтвует, смерть где-то рядом,
Выше в горы, метров пятьсот.
За спиной загорелись взгляды,
Автоматы сжимает взвод.
И казалось им в ту минуту,
Что они не бойцы, а Боги.
Им под силу и горы свернуть,
И любые пройти дороги.
В этой буйной июльской зелёнке
Снайпер был никому не виден.
Как в замедленной киноплёнке:
Прицел-палец-курок-выстрел...
Он сегодня был выбран смертью.
И ещё кем-то на небесах.
Руки сжали навечно крестик
И застыла Чечня в глазах.

Я ЗАКРЫЛА ВОЙНУ...

Я закрыла войну, забыла.
Но всё чаще мне стало сниться,
Как отчаянно я любила
Снег, растаявший на ресницах.
Как отчаянно я держала
Твои руки тогда в вагоне.
Словно знала и всё прощала,
Закрывая тебя собою.
Как отчанно целовала
Твои плечи, твои ладони.
Как смогла уйти. Промолчала.
И не бросилась вслед вагону.
Как не верила и писала.
И ждала поезда ночами.
Как кричала и умоляла.
И любила тебя отчаянно.
Как я мир на осколки била.
Как он стал самой страшной болью...
Я закрыла войну. Забыла.
Я закрыла войну тобою.

ДИАЛОГ.

-Ты сможешь уйти?
-Смогу.
-Сбереги себя.
-Сберегу.
-Ты напишешь мне?
-Напишу. Ты дождешься?
-Я уже жду. Когда поезд?
-Сегодня. В два.
-Снег не выпал бы.
-Ты права.
-Ты не бойся там и не трусь.
-Ты же знаешь, я не боюсь.
-Будь отважным и смелым будь.
-Только ты меня не забудь.
-Помни - Ты навсегда лишь мой.
-Я твой голос возьму с собой.
-Я всё выдержу. Всё смогу.
-Сбереги себя.
-Сберегу.

ПИСЬМО ЛЮБИМОЙ.

Я сердце тебе оставил.
Завтра бой. Так будет надёжней.
В нарушение всяких правил
Разлучить нас теперь невозможно.
Ты спасёшь меня, лучик нежный,
От разрывов и пуль смертельных.
Мне тепреь не нужна надежда.
Моё сердце в руках твоих верных.
Что нам смерть? Это мин - не боле.
Что нам вечность войн и разлук?
И не будет страшнее боли,
Если ты позабудешь, вдруг.

МНЕ НЕ НАДО.

Мне не надо, чтоб ты меня любил.
Я твоею быть судьбою не намерена.
Я хочу, чтобы ты просто где-то был.
Гордый, независимый, уверенный.
Мне не надо твоих нежных слов.
Не хочу твоим вниманьем быь обласкана.
Я хочу, чтобы ты просто был - любой.
Очень грубый или очень ласковый.
Мне не надо, чтобы ты бежал.
И искал меня на гродских окраинах.
Я хочу, чтоб ты немножко ждал,
Что когда-нибудь мы станем равными.
Мне не надо быть с тобой всегда
И глаза, и губы твои в памяти.
Я тебе всегда отвечу "Да",
Если ты придёшь ко мне когда-нибудь.

* * *

На спине синяки, руки содраны в кровь.
Утром мама спросила: "Что это такое?"
А это и есть моя, мама, любовь.
До смерти. До крика. До крови. До боли.
Когда есть только час. Когда есть только Он.
Когда можно украсть у друзей, у другой.
Когда руки царапают звёзды с погон.
Когда Он только мой. Понимаешь, лишь мой.
Белый шёлк, свет свечи - не о нас, не для нас.
Мы не мерили время количеством роз.
Он меня этим часом от пропасти спас.
И неважно, что кровь на ладонях от звёзд.
И ни слова, ни звука, ни рифмы, ни прозы.
Ну зачем? Если он обнимает меня.
В сердце, мама, мне эти впечатались звёзды.
И горят посильнее любого огя.
Меня Боги уже сотню раз наказали,
Что счастливой с мужчиной чужим я была.
Но я даже от боли умывшись слезами,
Не жалею, что я всю себя отдала.

Цикл "БРАТИШКИ" или "БезИмянные Имена"...

МОИ МАЛЬЧИКИ.

Мои мальчики, я перед вами в огромном долгу...
Столько раз вы меня берегли от непрошенных бед.
И одним этот долг оплатить я сегодня могу -
Тем, что в памяти буду хранить ваших глаз тёплый свет...

Я была в нашей банде одна из окрестных девчат
И дралась наравне, и курила от мамы тайком.
Каждый был мне и друг, и любимый, и кровный мой брат.
Кто бы знал, что не все возвратятся в отеческий дом.

Женька свято и беззаветно меня лишь любил,
До конца не предав этой нежной и вечной любви.
Через лужи Андрейка всегда меня переносил.
Славка с Глебом, ну - те были богатыри.

Лёшка-солнышко был заводилой и лучшим певцом,
Я сним выпила первый свой горький до края стакан.
Витька Левшин ушёл, не успев попрощаться с отцом -
Сын единственный так никогда каскадёром не стал.

Я плачу по счетам, я всю правду о вас расскажу.
Вы умели сражаться, умели дружить и любить.
Вы ушли в небеса. Я по-прежнему вами живу.
И я помню о вас. Это значит, что мы будем жить!

ПИСЬМО ИЗ ВЕЧНОСТИ.

Не говорите обо мне в прошедшем времени.
Я жив ещё, я всё ещё дышу.
Я словом искру высеку из кремени.
С небес к вам, жить оставшимся, пишу.

Не говорите обо мне: "Он жил, он чувствовал",
Рукой девчёнку приобняв мою.
У вас в груди так холодно и пусто так,
А я её по-прежнему люблю...

Не говорите обо мне: "Он жил неправильно,
Он мог бы стать поэтом и отцом",
Да, я грешил, но ведь и вы не праведны,
А я на небесах сейчас с Творцом.

Здесь живы все, кто защищал Отечество,
И пал, забытый Родиной своей.
Мы просим вас из невозвратной вечности -
Жалейте наших поседевших матерей.

И не кричите: "Не под силу бремя нам,
Хранить их в памяти, года бегут, спешат!"
Не говорите обо мне в прошедшем времени.
Я жив ещё. Я всё ещё солдат.

ЖЕНЬКА.

Женька, ты любил меня, я знаю.
Помнишь, даже на спор прыгал с крыши?
Ты сказал, прощаясь на вокзале:
"Я вернусь героем, вот увидишь!"
Эх, десантник мой, геройский парень!
Что же делать мне с твоей любовью?
Женька, ты любил меня, я знаю...
Больше жизни и острее боли.
Женька, мой гвардеец безрассудный,
Ты искал награды, а не смерти.
И деля с соседом ужин скудный,
Всё ворчал:"Ну, что стреляют, черти."
Так уж вышло. Ты-герой посмертно.
Ты прости меня, что я такая.
Преданно, красиво, беззаветно,
Женька, ты любил меня. Я знаю.

ВИТЯ.

Всего за ночь отец поседел,
Рукой гладил запаянный цинк.
Всё на фото твоё он глядел
И шептал: "Витька, что же ты, сын?"

Вот такая нужна причина,
Чтоб услышать, как стонут клёны.
Чтоб увидеть, как плачет мужчина,
Задыхаясь от страшной боли.

И скупые мужские слёзы,
Всесте с водкой глотал один.
Ему вторили в такт березы:
"Ну, что же ты, Витька, сын!"

ДРУГУ МОЕГО ДРУГА.

Вчера погиб Алёшкин друг по Хасавъюртом.
Узнали парня только по жетону.
Вчера он был ефрейтор, просто Юрка.
Сегдня он двухсотый страшный номер.
Заклинило АК у командира,
И Юрка бросился на выручку, мальчишка.
И если бы собрать всю смелость мира,
Он всё равно бы был смелее всех, братишка.
Он встал у ДОТа, будто бы играя,
И неприцельно разряжал свой магазин.
"Ребята, отходите, прикрываю.
Я справлюсь с ними и без вас, один!"
Он вздрогнул, руки дёрнулись, ещё...
Тельняшка стала красной и сырой.
Четыре пули врезались в плечо.
Для сердца бы хватило и одной...
Разрывы грохотали тут и там,
И взвод не мог ему уже помочь.
Глотая воздух ртом кровавым, умирал.
Всё кончено. Накрыла Юрку ночь.
Алёшка, я поставлю две свечи.
За Юрку, и за вас, за всех ребят.
Чтоб больше не терялись Вы в ночи.
Чтоб вы вернулись, мальчики, назад.

ПИСЬМО АЛЁШКЕ.

Ты знаешь, Алёшка, а я получила права.
А помнишь, как я раздолбала твои "Жигули"?
И ты меня в гневе назвал: "Юлька, ты же чума!!!"
И чьи-то машины чужие нас к дому везли.
Теперть ты разведчик, механик-водитель, ты - ас.
И форму тебе подобрали, братишка, к лицу.
На фото твоя БРМ и далёкий Кавказ.
А, кстати, Алёшка, давно ли писал ты отцу?
Ведь он здесь один, я, конечно, к нему захожу...
Я кофе глотаю, а он о тебе говорит.
Пять строчек Алёшка, не то на тебя рассержусь.
Без писем твоих по ночам совершенно не спит.
Там, на фото, правее тебя молодой командир.
Ну будь человек, братишка, и нас познакомь.
Я снимок, поверь мне, затёрла, ну просто до дыр.
Ведь я - не чума, понимаешь, теперь я - огонь.
Алёшка, а кто же доверил тебе автомат?
И хватит машину любимой совей называть.
Ну ладно, прости не хотела задеть тебя, брат.
Я просто хочу письма чаще твои получать.
Ты только пообещай никогда не молчать.
Я даже машину готова твою полюбить.
Братишка, война не на век, я тебя буду ждать.
Я помню тебя, это значит, что мы будем жить!!!

АЛЁШКА.

Вчера разбили Вашу БРМ,
Она стонала, будто бы живая.
А ты не смог стальной покинуть плен,
Остался там, с машиной догорая.

А помнишь, в письмах,ты меня смешил,
Её БаРМушкой, нежно называя.
И ты бы на руках её носил,
Не будь она тяжёлая такая.

Соляркой пахли письма и войной,
И мне твой голос слышится беспечный:
"Ну что случится за такой бронёй..."
Огнём и дымом ты уходишь в вечность.

Ты столько раз хранил своих ребят.
Ты знал машину лучше, чем себя.
Не спас тебя родной разведотряд.
И не спасла тебя твоя броня.

Я, морщась, залпом выпила стакан.
Алёшка, эту боль не заглушить.
Стальной машины вечный капитан.
Я помню, это значит будем жить!!!

АНДРЕЙ.

Андрейка- главный корабельный старшина.
Он носит чёрный, словно ночь, берет.
Невестой стала для него война.
И писем второй месяц уже нет.
И вот сегодня почтальон принёс
Конверт с печатью "СРОЧНИКА ПИСЬМО".
Дороже он букета алых роз,
И я не знала, что последнее оно.
"Привет, малыш. Ну как твои дела?
Прости, нас тут помяли (дальше мат).
У нас "зелёнка" буйно расцвела.
Вот так вот, Юлька, я теперь солдат.
Ты знаешь, в первый раз вчера убил.
Ножом по горлу, это страшно, Юль.
Я до войны как - будто бы не жил.
А здесь живу под свист и песни пуль.
А так, сестрёнка, мы тут не грустим.
Стихи твои читали - взвод разбит.
Пока ты там глотаешь аспирин,
Украдкой пьём мы медицинский спирт.
Прости, родная, твоё фото скрыть не смог.
Теперь жди в гости пехотинцев взвод.
Вчера был первый боевой урок.
Чеченцы нас долбали, ну народ.
Юль, ты прости, что я всё об одном.
Ну что поделать, здесь идёт война.
Я часто вспоминаю маму, дом.
А ты, сестрёнка, всё ещё одна?
Ну всё, малыш, уже пора бежать.
Ещё почистить нужно автомат.
Не забывай почаше мне писать.
Целую крепко-накрепко. Твой брат."
Поплакала. Что от девчёнки ждать?
Андрейка-чёрный, словно ночь, берет.
И села я ответ ему писать.
Не зная, что Андрея больше нет...

* * *

Нас пригласили вечером соседи.
Приехал к ним племяш издалека.
Я написала пару строк после обеда,
Ведь ужин до утра, наверняка.
Когда вошли мы в дом гостеприимный,
Прервав весёлый, видно разговор.
Он встал высокий, (нет скорее длинный),
Такой красивый молодой майор.
Погоны, китель, глаз зелёных вюъга.
И алых губ манящее тепло.
Нас посадили друг напротив друга.
Я пить не стала, чтоб не развезло.
Потом мы танцевали, он шепнул мне,
Убрав с виска мой локон непослушный:
"Давай уйдём и погуляем, Юля,
Чтоб разговоры пьяные не слушать".
Мы вышли и бродили до рассвета.
Он рассказал мне, как красивы горы.
И как лпасны тропы стали летом.
И как алеет снег, политый кровью.
Как мальчики сердца свои теряют.
Как тяжело писать их мамам письма.
И как земля под берцами стреляет.
И что в войне нет никакого смысла.
Потом он прочитал мне Гумилёва.
Июльский дождь прохладным сделал вечер.
И я всё чаще вспоминаю снова,
Как он надел свой китель мне на плечи.
Мы взяли в парке у парней гитару.
Я долго пела, глаз не поднимая.
"Какой бы мы красивой были парой!" -
Сказал он мне и прошептал: "Родная..."
И я в тот миг его отчаянно любила,
К груди широкой прижимаясь смело.
Спасти его мне было не под силу.
И я ему опять о счастье пела.
Мы от дождя укрылись в подворотне.
Он гладил волосы мои, и мы смеялись.
В горах его лежать осталась рота.
Как хорошо, что мы не попрощались.

УМИРАЛИ БРАТИШКИ.

Умирали братишки в полковом медсанбате.
"Вот работка,"- беззвучно шептали хирурги.
И комбат (а для них просто-напросто "батя")
У палатки сидел, на груди скрестив руки.

Умирали братишки, даже горы молчали,
Чтоб покой не нарушить, не тревожить мальчишек.
Только дома цветущие вишни не знали
И смеялись, своих ожидая братишек.

Умирали. Как страшно писать эти строки.
С неба - в бой, и опять отправляются в небо.
Какой дьявол отмерил для их жизней сроки?
Какой Бог забирает Андрюху и Глеба?

Умирали братишки, не желавшие славы.
С неба пришедшие, чтобы сражаться.
Какой Бог забирает Олега и Славку?
Какой дьявол отмерил им только по 20?

Поименно их вспомним и встанем, ребята.
Их глаза цвета неба и короткие стрижки.
Умирали солдаты в полковом медсанбате.
Умирали братишки, уходили братишки...

Благодарю автора, Юлю Белякову, за участие в нашем проекте.