Песни Михаила Калинкина

ТО, ЧТО ИМЕЮ.

Я был кокардой, каской и плюмажем,
Я ложкой был в позавчерашних щах.
Я разгребал Чернобыльскую сажу
И Белый дом то брал, то защищал…
Входил в Берлин, Панджшер и город Грозный,
Тонул в подлодках, вылетал в туман.
Я доводил порой, хоть было поздно,
Идеи всех главкомов до ума.
Я начинал, когда во всю пылало,
И об успехе мог лишь доложить…
И состоянье полного аврала -
Вот жизни мой естественный режим!
И ощущенье риска так знакомо,
Когда у прочих валятся штаны…
Но я боялся танков и парткомов
Гораздо меньше собственной жены.
И закаты мои, рассветы,
Веселье праздников и грустная "губа" -
Зима и осень, весна и лето -
Моя веселая военная судьба!
Идет любая вещь под три - четыре
Из-под моей бестрепетной руки.
Я мир оберегаю во всем мире,
А также рынки, стройки и ларьки.
Я был макушкой, задницей и шеей,
Уж, миль пардон, имеем то, что есть…
И пусть сегодня денег не имею,
Зато пока еще имею честь
Мои закаты, мои рассветы,
Боеготовность в дымовых клубах…
Зима и осень, весна и лето -
Моя веселая военная судьба!
Я был кокардой, каской и плюмажем,
Я ложкой был в позавчерашних щах.
Я разгребал Чернобыльскую сажу
И Белый дом то брал, то защищал…
Придут к кормушкам новые мессии,
И время вытрет наши имена,
Я был такой же, как и ты, Россия!
Я был такой же, как и ты, страна!
Я был такой же, как и ты, Россия!
Я был такой же, как и ты, страна!
Мои закаты, мои рассветы,
Чечня, Баку и целина, и БАМ,
Зима и осень, весна и лето -
Моя веселая военная судьба!
Моя веселая военная судьба!

РЕКВИЕМ МОСКОВСКОМУ ОПОЛЧЕНИЮ 1941 ГОДА.

Под листопада перешепот палевый,
Под осени волшебной торжества,
Уходит на войну Москва Цветаевой,
Уходит Пастернакова Москва…
И Репины идут, и Гиляровские-
Торжественный и неумелый строй…
И затихают улицы московские,
Наполнив ожиданьем воздух свой…

Уходят, и строги, и опоясаны,
Веселые, смешные чудаки,
И затихают тополи и ясени,
И двери, и трамвайные звонки
Уходят неуемные и скромные,
Все, получивши звание солдат,
Ведь сказано: "Вставай, страна огромная!"
Садовое, Причистенка, Арбат…

Идут Волоколамками, Таганками
Бемоль, санскрит и римские права.
И будут их давить под Вязьмой танками
И в контратаках "шмайсерами" рвать…
И мерзлая земля, от взрывов мятая,
Приимет творческие их пути.
Идут, но все же в мае 45-го
Берлину в ополчение пойти…

БАТАЛЬОННАЯ РАЗВЕДКА.

Ну вот разрывы за спиной,
Черный лес стоит стеной,
Кто - то в недалекой чаще воет,
И никого уж рядом нет со мною,
И ветер гнет деревья до земли.
А на реке так тонок лед,
Подорван мост, утерян брод,
А впереди засада ждет и мины,
И только шесть патронов в магазине!
Но сам себе шепнешь: "Ну что, пошли!"
А за спиной и боль, и ад,
Ребята там в снегу лежат,
И выкрашен закат в крови, как знамя.
И, хоть перебинтован облаками,
Но время есть лишь чтоб взвести затвор…
В чужом плече дрожит приклад,
Мой рваный ангел - маскхалат,
Он мой Исус и Магомет - мой тоже!
И на снегу один он - да поможет,
Коль пулемет - засады прокурор…
А, в общем, случай на войне не редкий,
Вниманье чтоб такое заслужить,
Передний край нащупала разведка,
А где конкретно - надо доложить…
И мимо шорохов чужих пройти,
И до утра дожить,
И будет "шмайсер" в спину кашлять часто,
А после, на "нейтралке" просто счастье,
Когда услышишь тенор "дегтяря",
И, лбом распахивая снег,
Ползти и час, и год, и век,
А над тобою трассеры - салютом,
И в свой окоп упасть, согнувшись круто,
И уж потом сознанье потерять,
Узнав, что в этом сущность бытия…
Ну что же, случай на войне не редкий,
Коль наступленье с утра до утра, -
Передний край нащупала разведка,
Собою обозначив этот край… 3 раза.

ВАЛЬС 9 МАЯ.

Коль взлететь высоко - высоко,
Выше труб, выше крыш, выше башен,
Выше ветров, летящих легко,
И бравурных, и траурных маршей…
Если выше всех мыслей взлететь,
Где лишь памяти вороны вьются,
И туда, в сорок лет, посмотреть,
С этой выси назад обернуться…
И увидеть чтоб каждый окоп
Сорок первого, страшного лета,
Эти танки, идущие в лоб,
А снарядов к орудию нету…
Ест глаза гарь родного жилья
И глядит, как сквозь мутную воду,
Тухачевский из небытия
Того тридцать проклятого года…
И уходят солдаты в пыли,
Чтоб на фронте собою заполнить
Те прорехи, что произошли
Не по их, по солдат этих воле…
И всех логик немецких назло,
Бьет "дегтярь", окруженный, из бреда,
Выручая и время, и взвод,
И Генштаб, и Москву, и Победу…
Чтоб и с нашей с тобой высоты
Оказаться наводчиком в танке,
Что под Прохоровкою застыл
От смертельной немецкой болванки.
И, землей забросавши пожар
Под стрелка стекленеющим взглядом,
Заряжать, заряжать, заряжать,
Пока будут в укладке снаряды…
Чтоб увидеть, осколок схватив,
Как твой ватник становится рыжим,
Но войну эту все пройти
И в войне этой все - таки выжить…
Под парада в Москве торжество
Чтобы сердце в волнении билось…
Для чего это все ? Для чего ?
Для чего это с нами случилось ?
Что же, если по нужным словам
Все раскрашены "белые пятна",
Ну а если смотреть по делам,
То, простите, уже не понятно…
Что ж для нас День Победы скорей -
Наше личное каждого что - то
Иль отметка на календаре,
Повод, чтоб не ходить на работу…
Коль взлететь высоко - высоко,
Выше труб, выше крыш, выше башен,
Выше ветров, летящих легко,
И бравурных, и траурных маршей…
Если выше всех мыслей взлететь…

ВЕТЕРАН.

Может быть, мы воевали неправильно,
Может быть, мы воевали неловко.
Не успевали всех вывезти раненых
И наступали без артподготовки…
Верили слепо в теорию книжную,
С криком неверным в атаки ходили,
Только вот мы победили и выжили!
Только мы выжили и победили!

Выжили через победы великие
Всех от комрот до товарища Сталина,
Мудрые через приказы и дикие,
И через Круппа и Тиссена стали…
И через русскую всю пофигительность,
Через немецкую их аккуратность,
И нарожали всех вас, ускорителей
И перестройщиков, и демократов…

Это ведь мы, не сгоревшие в танках,
Выжившие в полевых медсанбатах,
Это ведь мы, лет свинцовых подранки,
Это ведь мы, это мы в сорок пятом…
Время летит, как его не стреноживай,
Мы уступаем Рули в своих лодках.
Как вы сумеете, сдюжите, сможете?
Время ли вас? Или вы его, все-таки?

Через премудрости, через нелепости,
Очередные политиков "-измы"
Хватит ума ли у вас, хватит крепости
Место свое удержать в этой жизни?
Это ведь мы, не сгоревшие в танках,
Выжившие в полевых медсанбатах,
Это ведь мы, лет свинцовых подранки,
Это ведь мы, это мы в сорок пятом…

Мы иногда поворчим по-отечески,
Только поймите, братва или панки,
Если сумеете по - человечески,
Значит не зря мы ложились под танки!
Значит не зря были марши парадные,
Мертвых с живыми пусть души не маются…
Главное, жизнь чтоб была у вас ладная,
И все равно, как она называется.

Это не мы, не сгоревшие в танках,
Выжившие в полевых медсанбатах,
Это не мы, лет свинцовых подранки,
Это ведь вы, только вы в сорок пятом…

ПОЛЕТ НА МАЛОЙ ВЫСОТЕ.

Винты хватают воздух, словно руки,
Выбрасывая путь назад и вбок,
И нервы как натянутые луки,
И летчик - командир, он царь и бог!
Летят по сторонам песок и иней,
Суглинка обнажая естество,
В который раз с белесою пустыней
Играем в кошки - мышки,
Кто - кого?
Вот озера надорванная пленка
И черного скелет наливника.
По левому борту летит "зеленка",
А в ней, быть может, духи с ЗРК…
По правому борту синеют горы
Под дымкой, как под газовым шарфом…
Но руки, натыкаясь на затворы,
Напоминают - это только фон…

Припев:
Здесь измерения не те,
Здесь все быстрее и опасней,
Полет на малой высоте -
Что может быть его пристрастней?
Полет на малой высоте.

Летят в иллюминаторах сюжеты,
Как будто в телевизоре гурьбой,
А впереди, уж недалеко где - то
Нас ждет еще не начавшийся бой…
И кажется в мелькании картинок,
Что вертолет грохочущий завис,
И мчит на нас война неотвратимо,
И трассерами манит сверху вниз…

Припев.

На малой высоте… 3 раза.

КОЛОННА.

Мотор на подъеме надсадно ревет,
Как будто на воздух разреженный злится,
Колонна идет, колонна идет -
Усталые траки, колеса и лица…
Колонна идет мимо горных вершин,
Лугов и полей в разноцветных заплатах
И мимо скелетов сгоревших машин,
Что были колоннами тоже когда - то.
Пусть в кузове только бензин и мука,
И, как на картинке, раскрашены горы,
Но на автомате застыла рука,
И мир сфокусирован в сектор обзора.
КАМАЗ - работяга бежит,
И, словно затвор, передернуты нервы…
На этой дороге, уж так повелось,
Стрелять нам придется вторым, а не первым!
Здесь на чаше одной сахар, соль и мука,
И бензин, и патроны, и хлеб…
А на чаше второй, что же сделать, пока
Наши души да бронежилет.
Вот воздух над жарким бетоном дрожит,
И новый КАМАЗ из него вырастает…
Дорогу пройти - это жизнь прожить,
А жизни не всем на дорогу хватает.
В горах не бывает другого пути,
И лучше колонн не сыщете цели,
Но будем идти мы, но будем идти,
И сами на мины, въезжать в их прицелы…
Здесь на чаше одной сахар, соль и мука,
И бензин, и патроны, и хлеб…
А на чаше второй, что же сделать, пока
Наши души да бронежилет.
И вспышка на склоне, разрывы и звон
Стекла лобового передней машины.
Сквозь грохот стрельбы
Чей - то сдавленный стон,
И ствол пулемета заходится длинно.
И дымно чадит, разгораясь, КАМАЗ,
Солярка и кровь на горячем бетоне…
И щурится зло сквозь прицел правый глаз
И крошатся камни от взрывов на склоне…
Что с нами, кто ранен, кто жив, кто убит -
Все это не выше другого предела.
Колонна стоит, ведь колонна стоит,
И пули хватает большим своим телом!
Здесь на чаше одной сахар, соль и мука,
И бензин, и патроны, и хлеб…
А на чаше второй, что же сделать, пока
Наши души да бронежилет.
И смерти все туже сжимался бы круг,
Да там, за баранкой, такие ребята,
Горящий КАМАЗ покачнулся, и вдруг
К обрыву пополз на дымящихся скатах,
И, перевалив через круглый карниз,
Он, как человек, из последние силы,
Застыл на секунду и ринулся вниз,
Колонне исход подарив из могилы…
И в мире во всем больше не было зла
Нас остановить, нас заставить обратно.
Колонна пошла. Да, колонна пошла!
Второй и шестой, и восьмой, и десятый!
Здесь на чаше одной сахар, соль и мука,
И бензин, и патроны, и хлеб…
А на чаше второй, что же сделать, пока
Наши души да бронежилет.
Мотор на подъеме надсадно ревет,
Как будто на воздух разреженный злится,
Колонна идет, колонна идет -
Усталые траки, колеса и лица…
Колонна идет мимо горных вершин,
Лугов и полей в разноцветных заплатах
И мимо скелетов сгоревших машин,
Что были колоннами тоже когда - то.
Колонна идет…

БАЙКИ.

Возле города Герата
Раз пришлось нам хреновато:
Там в арыке и грязюке мы лежали на пупе.
Там стреляли камни, стены и дувал,
И даже все мы,
Не стреляла, как ни странно,
Пушка в нашей БМП.
Наш старшой сержант Кукушкин
Материл красиво пушку,
И завод - изготовитель,
И ее конструкторов,
Вот только глянь, скажи на милость,
Лучше нам не становилось,
Так как духи навалились
Очень даже будь здоров!
Солнце жалит, словно мина,
Грязь течет по нашим спинам…
И уже наполовину исстреляли б
Весь БК.
А старшой там не теряет,
И затвор все ковыряет,
Вот у него вот так бывает -
Вы видали чудака?
Тут из дальней за горушки
Появились две вертушки
И на высоте несушки
Этак мимо нас летят,
ДШК по ним врезает,
И глядим мы со слезами,
Как один вертак сползает,
И колеса вниз торчат.
Духи - те, конечно, рады,
К вертолету лезут, гады,
Слаще им любой награды
Вертолет, подбитый здесь…
Люк у ветрушки тут открылся,
Парень в люке появился,
Бинт на левой раскрутился,
Ну а в правой - АКС!
Не доехал до санбата…
Мы кричим: "Держись, ребята!"
Только каждому понятно:
Дело их, конечно, швах…
Вертолет - то загорелся,
В баках там бензин нагрелся,
И еще через секунду
Превратится в мелкий прах…
Наш Кукушкин - предводитель,
Он стрелок, он - не водитель,
Он на трассе на учебной
Валит сразу все столбы…
Видим мы, как в страшной спешке
Он залазит в БМПшку
И летит на БМПшке,
Прямо как не может быть.
Вы б на это поглядели -
Мы и духи обалдели!
БМПшка в самом деле -
Не "козел", не "Жигули"…
А пока мы так сидели,
Из вертушки он умело
Вынул тех, кто там балдели, -
Выйти сами не могли…
Мы потом сказали: Коля!
Не прикидывайся боле,
Что в саду и средней школе
БМП ты не водил…
На учебной нам на трассе,
Покажи вершину в классе!
Коля гордо влез в машину
И опять столбы все сбил…

САПЕР.

Между пальцев - крошки глины,
Мелких камешков сыпье…
Откопал до половины
От взрывателя ее.
Сверху - провод, сбоку - провод,
Снизу - вовсе черти что…
Есть полногтя - дай лишь повод,
Не сошьет потом никто!
Увлекательное дело -
Тыкать в глину острием…
Вот еще б вернуться целым -
Вовсе райское житье!
Вот еще подружка Лада
Не задела б проводка…
Больше ничего не надо,
Чтобы жизнь была сладка!
Итальянская посуда -
Чиполлино ихню мать!
Вот вернусь - так год не буду
Макароны покупать!
Коль не дам сейчас оплошу -
Ой, в спине какой - то зуд! -
Буду есть одну окрошку,
Из Рязани что везут!
Пот со лба ладонью вытру,
Отгоню насевших мух.
Он, конечно, парень хитрый,
До меня тут бывший дух!
И ребята из Европы,
Чьи на корпусах клейма,
Капли мне нельзя прохлопать
Изворотов их ума!
Мне теперь в злодейство это
Головой своей влезать…
Ведь в обход дороги нету,
Нет дороги нам назад…
За открытым, за порогом,
Что из-под моей руки,
Начинается дорога
Для бензина и муки.
Вот веревочка, два ушка,
Подрываю глинозем…
Тихо-тихо, спи, старушка,
Счас мы "кошку" принесем…
Тихо-тихо, спи, старушка,
Счас мы "кошку" принесем…

МЫ УХОДИМ.

Мы уходим, уходим на Север,
Покидая неласковый Юг,
Густо гильзами землю засеяв,
Замыкая трагический круг…
Подымаемся на перевале,
Сталь машин подпирая плечом,
От войны даже горы устали,
Хоть они здесь совсем ни при чем!
Продираясь к далекому свету,
Настороженно смотрит страна.
Меньше всех нам нужна была эта,
Непутевая эта война…
Где своей неокрепшею шкурой,
Как щенки на глубокой воде,
Мы платили за все конъюнктуры
Наших внешних и внутренних дел…
Мы придем и оружие снимем,
Пыль с лица рукавом оботрем…
И стакан за погибших подымем
Этим мартом и тем декабрем…
Мы свое отработали честно
До последней до самой межи…
Все, что было, все это известно…
Мы живые, так будем же жить!
Мы живые, так будем же жить!
А там, за спиною, пролеты моста,
Сошлись где все наши пути,
Прощай, место жаркое, Афганистан,
Прощай! Если можешь, прости…
Прощай, место жаркое, Афганистан,
Прощай! Если можешь, прости…

НУ, ГОСПОДА, ТАК ГОСПОДА.

Ну, господа, так господа,
Ничуть не лучше, чем товарищи…
Вокруг в который раз беда,
Снарядов взрывы и пожарища…
В большой политике опять
Чужие гоноры не сходятся,
А нам все это разгребать -
Уж это испокон так водится…
Какой - то вождь очередной
Не совладал по пьяни с придурью,
И началось тут, Боже мой,
Что в страшном сне потом не выдумать…
А после - боевой приказ,
Слова о Родине, служении,
И все надеются на нас,
Но не стрелять на поражение!
Что жизнь чужая, словно гвоздь,
Теперь политикам - уродинам,
Забил - сломал, да вкривь, да вкось,
Не виновата в этом Родина!
Не виноват твой глупый дед,
Сгоревший в сорок третьем в танке,
Что застилает белый свет
Кому - то счет в кредитном банке…
Дай Бог терпенья нам и сил,
И выйти целыми из боя,
И милостыню не просить,
И не краснеть перед собою…
Ну, господа, так господа,
Ничуть не лучше, чем товарищи…
Вокруг в который раз беда,
Снарядов взрывы и пожарища…
Пожарища, пожарища…

СОЛДАТ ВОЙНУ НЕ ВЫБИРАЕТ.

Солдат войну не выбирает -
Война его сама берет!
Того, кто глину вытирает,
Того, кто в телефон орет,
Достоин там иль не достоин,
Уж, брат, такое ремесло…
Тут разделение простое,
На "пронесло - не пронесло"…
О, хрупкость этой жизни нашей,
Пускай на ней бронежилет,
На боя выцветшей гуаши,
Где, к сожаленью, рамы нет,
Как славно не тянуть резину,
Что там, в прицеле, мол, не те…
Менять пустые магазины,
Не сомневаясь в правоте…
А наши пули - уже в стволах,
А в наши мины - взрыватель вдет,
Но знают только Исус да Аллах,
Кого, когда, почему и где?
Почему и где?
И разрешения не спросит
И не бросает вверх монет,
Кого - то просто в грязь забросит,
Кого размажет по броне…
Кому служебные карьеры
И депутатские права,
Кому - под брюхом БТРа
В свекольном поле зимовать…
А наши пули - уже в стволах,
А в наши мины - взрыватель вдет,
Но знают только Исус да Аллах,
Кого, когда, почему и где?
Почему и где?
Солдат войну не выбирает,
Война его сама берет…
Того, кто глину вытирает,
Того, кто в телефон орет.

ВОЗДУШНАЯ РАЗВЕДКА.

Между вторниками - средами,
Через дырки в непогодине,
Будем мы с тобой разведывать
Нашу собственную Родину…
Упираться сутки целые
И по кадрам ползать с лупами,
Наблюдая, что наделали
Террористы долбанутые…
Пашни, траками разбитые,
И без крыш дома красивые,
А еще будем подсчитывать
Артиллерию меж сливами…
Наносить на села целые
Надпись "Зона поражения",
Хорошо, что черно-белое
В лупах лишь изображение…
Вот воронки артналетные,
Вот - вокзал, покрытый сажею…
Вот окопы минометные
Между зонтиками пляжными…
Мост с пролетами увечными,
Над домами - черный дым…
Пережравшей человечины,
Смерти пляшущей следы…
Мы, почти что непричастные,
Все почти что углядели…
Только линзы безучастные
Что - то быстро запотели.
Это пленка безразличная,
Адвокат и прокурор,
Чья - то слава и величие,
Чей - то смертный приговор.
Между вторниками - средами,
Через дырки в непогодине,
Будем мы с тобой разведывать
Нашу собственную Родину…

СРОЧНАЯ РАБОТА.

Когда тебя поставят на кон,
Когда тебе доверят ночь,
И восклицательные знаки,
Что нужно к сроку превозмочь…
И между остальными всеми,
Различных званий и мастей,
Но лишь тебе доверят время
Военных, высших новостей…
Когда взбесившееся время
Часы в секунды превратит,
А ты взойдешь над ними всеми,
Работой стрелки укротив,
Когда отчетливо и смело
Простая мысль придет сама,
Что это вот не просто стрелы,
А твоей Родины судьба…
И все успеть, и все суметь,
Через усталость свою перешагнуть,
И сотни "да", и сотни "нет" -
Найти единственный и верный только путь…
И это все сойдется, если
В твоей судьбе хотя бы раз,
То ощути себя на месте,
Сумевший выполнить приказ.
А после, штору отодвинув,
Увидеть восхищенно вдруг
Рассвет прекрасный, юный, синий,
Творенье глаз твоих и рук!
Когда тебя поставят на кон,
Когда тебе доверят ночь,
И восклицательные знаки,
Что нужно к сроку превозмочь…

ХРУСТАЛЬНЫЙ БОКАЛ.

В мутной воде оступиться так просто,
Между течений стремительных вброд,
И на погонах лежат твоих звезды,
И эти люди - ведь твой же народ!
Это ведь здесь, не в Анголе, не в Чили,
Даже в бреду нам не снилось вчера -
Те, за кого убивать нас учили,
Те, за кого мы клялись умирать…
И невозможно приказы нарушить,
И не нарушить приказа нельзя…
Господи, Боже, спаси мою душу!
Не отведи от прицела глаза!
Мир - хрустальный бокал,
Кем - то брошенный об пол,
Что не склеить уже, не сложить, не собрать…
Я, наверно, устал,
Ставни плотно захлопну,
Пусть идет без меня
Злая эта игра…
Слепок кровавый двадцатого года,
Выбравшим рельсы военной судьбы,
Теми, кто сверху и предан, и продан,
Теми, кто рядом засмеян, забыт…
Скрыться, засесть за забором бутылок,
Чтобы не слышать, чтоб не замечать.
Только внезапно ударит в затылок
Схожестью фабул тогда и сейчас…
Господа, господа, что же с нами-то будет?
Все уходит в песок, вера в жизнь и вода…
Не беда, не беда, пусть Господь не осудит,
Были б совесть и честь, господа, господа…
Степанакерт и Баку, и Цхинвали -
Буквы простые безжалостных фраз…
Время для жизни мы не выбирали,
Время приказом назначило нас…
Красный ли флаг, красно- бело ли синий,
Как далеко бы судьба не вела,
Только бы крепко стояла Россия,
Только бы Родина наша была…
Господа, господа, что же с нами-то будет?
Все уходит в песок, вера в жизнь и вода…
Не беда, не беда, пусть Господь не осудит,
Были б совесть и честь, господа, господа…
Были б совесть и честь, господа, господа…

Благодарю автора, Михаила Калинкина, за участие в нашем проекте.

Страница Михаила Калинкина на форуме "Автомат и гитара"

Переход на следующую страницу песен Михаила Калинкина