Песни Леонида Мухина

РОДИНА.

Мелькнуло страшное виденье,
И до сих пор душа кипит -
Людские трогая колени,
Безногий ехал инвалид.
Лет 20 с лишним, шрамы с палец,
Но водкой сожжены глаза,
На пиджаке скорбят медали,
Как в русской хате образа,
И с губ готовая сорваться
Густая липкая слюна:
"Подайте воину-афганцу."
Стыд и позор, моя страна!

Затихает плач матерей,
И восторги друзей растаяли.
С каждым годом чужбина родней,
Словно жизнь там свою оставили.
Возвращает война бойцов -
Кто живой, кто с посмертным орденом.
Их встречает плевком в лицо
Потерявшая совесть родина.

Мало вам боли и крови Афгана -
Дома пуд соли ноет на ранах.
Общество наше очень гуманно,
Жизнь наша краше с каждым обманом.
Жизнь наша краше с каждым обманом.

Вот и финиш! В конце концов.
Смертоносная школа пройдена.
Добивают души бойцов
На своей территории, родина,
Где украл ордена пацан,
Где тебе документы стряпали.
У мальчишки ведь девять ран,
Только слёзы впервые капают.

Мало вам боли и крови Афгана -
Дома пуд соли ноет на ранах.
Общество наше очень гуманно,
Жизнь наша краше с каждым обманом.
Жизнь наша краше с каждым обманом.
Родина...

ЭТО БЫЛО В ПЕСКАХ.

Это было в песках под крещенский мороз,
Замерзал я в холодной пустыне,
И судьба нас свела со старлеем всерьёз,
Со старлеем с висками седыми.
Мы в палатке одной замерзали вдвоём,
На двоих папироску делили,
А потом он сказал: "Друг, давай запоём!"
И в два голоса мы захрипели.
Пели про лошадей из вечернего дня,
Что скакали вдали лёгким бегом.
А потом он пил спирт и смотрел на меня,
Запивая растаявшим снегом.
Он сорвал свой бушлат и отдал его мне:
"На погрейся, ведь ты замерзаешь."
Мы сидели вдвоём в зимней той тишине.
Он спросил у меня: "А ты знаешь,
Что такое война? А стреляли в тебя?
А ты видел живого душмана?"
Я качал головой, понимал его я,
В том его незажившая рана.
Он смеялся и пил, и мне всё говорил:
"Вы завязли в дерьме и зажрались!"
А потом он уснул. Я бушлатом прикрыл
И добил все бычки, что остались.
Мы по жизни пути запрягаем узду
И купаемся в звёздных фонтанах.
Если б только я мог, я достал бы звезду,
Чтобы стал мой старлей капитаном.

ГАЗНИ.

Там, в Газни, в провинции афганской,
Где зелёнка нам была к несчастью,
Потеряли мы друзей немало
На колоннах, по горам, в засадах.
Там, под Шейхабадом был убит Серёга,
Вслед за ушёл из жизни Вова.
Пусть земля вам будет пухом дома,
Всем погибшим, неизвестным и героям.

Глаза закрою - горит наш снова БэТээР.
"Где санинструктор?" - кричит чуть с хрипом наш старлей.
Осколков цокот. Нет, не забыть мне эти дни.
Дорого достались нам они.

Там, в Газни, в Гардезе, в Кандагаре
Ни за что ребята погибали.
И с цветами нас там не встречали.
Про цветы в газетах мы читали.
Всё прошло, остались только раны,
Никому не нужные медали.
Но мы вместе, несмотря на планы,
Наши встречи - лучшие награды.

Глаза закрою - горит наш снова БэТээР.
"Где санинструктор?" - кричит чуть с хрипом наш старлей.
Осколков цокот. Нет, не забыть мне эти дни.
Дорого достались нам они.
Дорого достались нам они.
Дорого достались нам они.

ВОТ ТАК.

Когда я был салагой молодым,
И про Афган знал только понаслышке,
Наш старшина пугал нас не войной,
А дедовщиной, нам, мол, неизвестной.
Но я считал - того не может быть
И называл всё глупою насмешкой,
Но он-то знал, смеялся нам в лицо -
Да вы всего лишь пушечное мясо.
Вот так! Вот так!
И вот нас сонных, кто успел - хмельных,
Запомнилось, в то утро была Пасха,
На пересылку в город Ашхабад.
Прощай, учебка. Здравствуй, неизвестность.
В парадках мятых, тая от жары,
Встречала нас афганская столица.
Никто не знал, что ждёт нас впереди,
А нам кричали - Вешайтесь, слоны!
Вот так! Вот так!
А дальше - закружило, понесло.
Я перестал всему уж удивляться
И ползал с табуреткой по земле,
Ну а по-нашему - сдавал вождение.
Смешно теперь всё это вспоминать,
Ну а тогда нам было не до смеха.
И помню, как мурашки по спине,
Когда кричали - духи! душат! мама!
Вот так! Вот так!
Лишь было утешенье на войне,
И боевой мы ждали с нетерпеньем.
На боевой все были наравне,
И это было всё же утешенье.
Конечно, были разные все мы,
Кому-то настучать гораздо проще,
Но о таких не стоит даже петь,
И я для них не стану исключеньем.
Вот так! Вот так!
Когда я был салагой молодым,
Когда я был салагой молодым, молодым.

ПАНДЖШЕР.

Мы с рассветом уйдём вновь в Панджшерские горы.
Нет, не радует нас красивейший восход.
За восходом - жара и ненужные встречи.
Мы потом проклянём этот день.
Вот в зелёнку вошли, птицы песни поют о любви,
И на миг вдруг забудешь, что ты - на афганской земле.
Вспомнишь дом и родные каштаны в цвету,
А потом гонишь прочь эти мысли - ведь мы на войне.

На Панджшере было лето
По афганским всем приметам.
На Панджшере, на Панджшере
Шли всё в горы батальоны.

Всё бы так хорошо, и привал должен быть за горой,
Только вдруг оборвало, и шил пулемётный огонь.
Расстрелял наш заслон, кто немного замешкал,
Не успел кто за камни залечь.
Так закончился этот, ещё один день на войне.
Взяли с боем их дот и взорвали оружия склад,
А с рассветом уйдём вновь в Панджшерские горы,
Нас восход красивейший зовёт.

На Панджшере было лето
По афганским всем приметам.
На Панджшере, на Панджшере
Шли всё в горы батальоны.
На Панджшере,
На Панджшере, на Панджшере
Шли всё в горы батальоны,
Батальоны, батальоны.

ЯРОСЛАВЛЬ.

Сколько раз обманывал себя,
Сколько раз играл своей судьбою.
Забывал про дом и о вас, друзья,
Отдаваясь пошлому раздолью.
Не просил прощенья, не прошу,
Срок придёт - за всё сполна отвечу.
А сегодня выпьем, старина,
Ярославль, я пью за нашу встречу!

Давай, заказывай, Серёга, я плачу.
Сегодня будем пить лишь дорогие вина.
Швейцар, ты прав, кому-то будет тесно.
У вас в гостях афганская братва.
Швейцар, ты прав, кому-то будет тесно.
У вас в гостях афганская братва.

Ша, отец, ты нервы береги,
Для других оставь крутые нравы,
Но сыграй, маэстро, без рекламы
Что-нибудь о дружбе и любви.
И пускай всё в жизни кувырком,
Но сегодня, право, не об этом.
Слава Богу, есть на свете белом
Город Ярославль, второй мой дом.

Давай, заказывай, Серёга, я плачу.
Сегодня будем пить лишь дорогие вина.
Швейцар, ты прав, кому-то будет тесно.
У вас в гостях афганская братва.
Швейцар, ты прав, кому-то будет тесно.
У вас в гостях афганская братва.

Жаль, но так торопятся года.
И куда ушли мои желанья?
И уже вчера воспоминанье -
Горько, но уходят и друзья.
И пускай наивно и смешно -
Я молю, себя вы берегите.
Если будет трудно, то звоните,
Не оставим мы своих в беде.

Давай, заказывай, Серёга, я плачу.
Сегодня будем пить лишь дорогие вина.
Швейцар, ты прав, кому-то будет тесно.
У вас в гостях афганская братва.
Швейцар, ты прав, кому-то будет тесно.
У вас в гостях афганская братва.
Давай, заказывай, Серёга, и плати!

ТРАССЕРА.

Вновь сигналки взлетят, обрывая волшебные сны,
Сны, в которых не город, а русский туман над рекой.
Я видел себя, я игрался песком у реки,
И мне было лет пять, и ещё я не видел войны.

Припев:
Трассера, трассера разгулялись в афганском краю.
Вам здесь вольная жизнь, и мишень вы найдёте свою.
Трассера, трассера, неужели не будет конца
Материнским слезам и могилам погибших ребят?

А стрельба всё сильней, а, быть может, идёт уже бой.
На кого-то нарвался уставший второй батальон.
Что же так, не хватает ни злости, ни сил,
Что же медлит комбат? У комбата задачи свои.

Припев.

Годы мчатся, стирая всё новые дни,
Заставляя нас жить по-другому и думать не так.
Только чаще и чаще я вижу во сне чёрный дым,
А бывает кричу и пугаю своих я детей.

Припев.

Трассера...

К ЧЁРТУ ВСЁ.

Отчего, скажи, дружок,
Мне сейчас так муторно?
Посиди со мной, браток,
Не беги отсюдова.
Было б силушки чуток,
Взял бы да повесился...
Знаешь сам, что всё не так,
К чёрту утешения.

К чёрту всё! Пойдём, бача, выпьем лучше водочки.
Здесь не пить - сойти с ума можно без сомнения.
К чёрту всё! Пойдём, бача, выпьем лучше водочки.
И пусть горят как трассера в нашем небе звёздочки.

Хочешь - просто посидим.
Разве вспомнить нечего?
Мне другим не объяснить,
Их со мной ведь не было.
Да, ты прав, я много пью,
Жду лишь только повода.
Никого я не виню
И не жду хорошего.

К чёрту всё! Пойдём, бача, выпьем лучше водочки.
Здесь не пить - сойти с ума можно без сомнения.
К чёрту всё! Пойдём, бача, выпьем лучше водочки.
И пусть горят как трассера в нашем небе звёздочки.
И пусть горят как трассера в нашем небе звёздочки.
И пусть горят как трассера в нашем небе звёздочки.

АФГАНСКИЙ ВЕТЕР.

Вертолёты поднимались в небо,
Унося домой от нас приветы.
И с тревогой вслед им смотрим долго -
Долетела б только наша почта,
Долетела б только до Кабула,
Не нарвалась только бы на духов.
Пусть хранит вас Бог и ваши крылья.
Вот такая есть у вас работа.

Афганский ветер, будь ты им счастливым.
Афганский ветер пусть вам будет мирным.
Афганский ветер, будь ты им попутным.
Афганский ветер - ветром надежд.

Ну а завтра - новые полёты
Ждут ребята воду и патроны,
Ждут подмогу, если слишком трудно.
Вы успейте, ведь без вас так худо!
А назад лететь с тяжёлым грузом,
Раненых везти вам и убитых.
Пусть хранит вас Бог и ваши крылья.
Вот такая есть у вас работа.

Афганский ветер, будь ты им счастливым.
Афганский ветер пусть вам будет мирным.
Афганский ветер, будь ты им попутным.
Афганский ветер - ветром надежд.
Афганский ветер - ветром надежд.
Афганский ветер - ветром надежд.

ТЫ, ЖЕНА, НЕ РУГАЙ.

Ну так что? Вот и всё. И конец этой длинной войне...
Мы Андрея домой привели вчера в пьяном бреду.
Ты, жена, не ругай, ведь он пьян не от водки одной,
Да и пил меньше всех, но душа была, видно, пьяна.
Ты, жена, не ругай, ведь он пьян не от водки одной,
Да и пил меньше всех, но душа была, видно, пьяна.
Лена, Лен, да ты что ж? Ну зачем ты его - по лицу?
Постеснялась бы нас, боевых его старых друзей.
Лена, я ж за него - ну любого могу в пять секунд.
Но я вижу, что ты ничего так и не поняла...
Лена, я ж за него - ну любого могу в пять секунд.
Но я вижу, что ты ничего так и не поняла...
Лена, ты не шуми. Ты и правды не знаешь-то всей.
Ты бы с ним бы хоть раз по Лесному прошла как-нибудь.
Сколько там их лежит, не доживших до этого дня.
А не выпить за них - это было бы просто грешно.
Сколько там их лежит, не доживших до этого дня.
А не выпить за них - это было бы просто грешно.
Но мы так и ушли, ничего толком не объяснив.
Да и что ж объяснишь, если волком та смотрит на нас?
Завтра будет Андрея разводом, как прежде, стращать.
Ей его не понять, а ему всего не объяснить.
Завтра будет Андрея разводом, как прежде, стращать.
Ей его не понять, а ему всего не объяснить.
Ну так что? Вот и всё. И конец этой длинной войне...

Благодарю Татьяну из Краснодара, приславшую нам тексты этих песен.



Rambler's Top100