Стихи Константина Оборина

Я ВЕРУЮ!

Прости мне, Господи, за то, что я живу.
Спасибо, что не сделался калечным.
Я жизнь люблю и ею дорожу
Лишь потому, что горем был отмечен.
От каждой фразы, недомолвок или слез,
От каждой подлости в душе багреют раны.
Ведь, если их не принимать всерьез,
Не подлецами ль называемся тогда мы?
Остались в прошлом сказки и стихи
И одиссея капитана Блада…
Передо мной замаливал грехи
Прощальный крик руин Джелалабада.
Два года смерти, писем и побед…
И даже на любовь хватало силы,
И ненависть на сотни тысяч лет
Моё предназначенье осветила.
Я не погиб, но был на той черте.
И за чертой прошла моя дорога.
Я подарил себя той высоте,
К которой нет ступеней и порогов.
Всего себя отдал за терпкий миг,
За привкус крови на губах сожженных,
За то, чтоб твой распятый горем лик
Не провожал в бессмертье батальоны.
Поэтому прости, что выжил я.
Прости, что не подлец и не калечен.
Прости меня. И сохрани меня.
Тобой и Жизнью навсегда отмечен.

* * *

Когда в осколки солнце превратилось,
Разбившись о хребет Кясир-гряды,
Прошу я небо, чтобы мне приснились
Моей любимой девушки черты.
Пусть будет краток сон, красив и сладок.
Пусть губы прикоснутся лишь слегка.
И шёпотом пусть будет шелест складок
На шторке, ждущей ласки ветерка.
Я в сумерках вечерних вновь увижу
Родное и любимое лицо.
Рванусь к нему, нелепо и бесстыже
Прижав к груди заветное кольцо.
Но миг – и вновь мираж растаял...
Всю ночь так глаз и не сомкнул.
В рассветной мгле вновь пулемёт залаял:
Душманы снова рвутся на Кабул!

НЕЙТРАЛЬНАЯ ПОЛОСА.

Есть у Владимира Высоцкого строка:
«А на нейтральной полосе – цветы, необычайной красоты!»

А на нейтральной полосе – цветы.
Теперь – уже нейтральной полосе.
Цветы, как искупления кресты,
Не влажные от крови, а в росе.
На полосе длиною в сотни лет
Следы пожарищ, танков и сапог.
И тот, кто успевал взглянуть в рассвет,
Тот веровал, что есть на свете Бог!
А кто оскалясь падал на закат,
Тому уж не до Бога, не до слёз.
Давно ушедших начался парад,
Парад на самой мирной из полос.
Когда живёшь – ты любишь и грешишь,
И каешься, покуда ты живой.
То ходишь по земле, то вдруг – летишь,
И каждый день минувший – только твой!
Мы движемся к нейтральной полосе.
От нас вращается земля.
Туда дойдут избранники. Не все.
Дорога – через минные поля!

* * *

Прости, отец, что я не знал,
Как пули больно жалят.
Прости, что быстро уезжал,
Был счастлив, что «отправят».
Прости за писем немоту,
За фейерверк приездов,
За кровь и слёзы по лицу
В ГлавПУровских подъездах.
Прости, что часто отдыхал
На госпитальных койках,
И что вершины с боем брал,
А после – был в «попойках»...
Я просто дело продолжал,
Что начато тобою.
Гордись, ведь я не подкачал –
Я справился с войною!

* * *

Сволочи в бою не погибают,
Ведь они под пули не идут!
Сволочи «тылы нам прикрывают»
И трусливо «шкуру» берегут.
И подонков в бой не втянешь силой –
Обнаружит тысячу причин:
Лишь бы не шагнуть к краю могилы,
Лишь бы не спасать других мужчин,
Тех, кто шёл на смерть с сознаньем долга.
Выжившие скорбью помянут...
Ну а трусы, сволочи, подонки
Первыми награды загребут.
И получат их не перед строем,
А втихушку, в кабинетной мгле.
И хвалиться будут чьим-то горем
Да в пример их приведут тебе и мне.

* * *

Храни меня, мой талисман,
От беспощадности и мести!
Чтоб не расцвёл опять «тюльпан»
Неотвратимым «грузом двести».
Я в этой сказке о добре,
О справедливости и чести,
Как в танке, медленно горел
И становился «грузом двести».
Как тяжело убийцей стать!
Но лучше так, чем просто павшим...
Я научился убивать.
Я был мишенью. Был – стрелявшим.
Я там уже привык к войне
И к свёрлам пулевых отверстий.
И плыл по кодовой волне
Тот позывной: «тюльпан – груз двести».
И были тысячи Россий –
Маршрут «тюльпана» засекречен...
С мольбою: «Господи, спаси!»
Вновь в поминанье ставлю свечи.
Я не забуду зуд свинца
И звёздочки могильной жести:
Отправлены друзей сердца
Посылкой в рай «тюльпаном – двести».

* * *

Иду по запаху, как гончая в загоне.
Без хрипа и без лёгких, налегке.
Молюсь на автомат, как на икону,
А он давно прирос к моей руке.
Я каждый камень узнаю, как друга,
Хотя сейчас мне каждый камень – плаха.
Рассветный луч, как лезвием оструган,
Но я не вижу и не слышу. Только запах.
Здесь я лежал – мой силуэт песочный.
Здесь я прошёл – уходит в вечность след.
Я застрелил тебя уже заочно,
Когда мне было минус двадцать лет...
Тогда мои отряды дворовые
Играли в неповторную войну.
Мы кушали котлеты паровые,
Нас умывали матери ко сну...
Ах память, легковетренная девка,
Уйди, сейчас не время для любви!
И пули начинают тонко спевку,
Чтобы добраться до моей крови.
Враг рядом. В сердце бьёт отмщенье,
И я прилёг виском на автомат.
Моё рассветное азартное крещенье –
Идти вперёд, чтоб не ползти назад!
И я встаю, как на парадном марше,
Как ненависть и молодость велят!
Я буду убивать. За то, что наших
Близких друзей упрятала земля...
Теперь ты не Палач, а горстка праха.
Я победил, и руки не дрожат.
Я не искал тебя. Я просто шёл на запах,
Прижав к груди икону – автомат.

ЛУННОЕ СМЯТЕНИЕ.

Моя любимая, сегодня – ненавижу
Твой безнадежно матовый овал.
Я только от тебя сейчас завишу,
Из-за тебя душой к земле припал.
Ты – надо мной. И к Миру безразлична.
Ну, что тебе до жизней и потерь?
Ты знаешь: во Вселенной все вторично,
Одна граница – в неизвестность дверь.
Спаси меня, нелживое светило,
Уйди во мрак, не освещай спины...
Держусь за землю. Пальцы онемило
Преступное бездушие Луны.
Нет выхода. Ты – враг мой. Это точно.
Я беззащитен в лунной глубине.
Мой первый выстрел будет главной точкой
В предательстве и в Правде о войне.
В зрачке прицела – голубая кожа.
Я позже замолю свою вину.
И знаю: завтра мне Луна поможет ...
Сегодня – я расстреливал Луну!!!

27.12.2000г.

* * *

Где край? За каким перевалом?
Куда мы стремимся опять?
Неужто вновь будем стрелять,
Дождавшись, чтоб солнце вставало?
И пули вновь будут кроваво
Над камнем гранитным визжать?
Как выбраться из переделки,
Не спросишь у будущих дней,
А сердце в такой перестрелке
Стучит всё быстрей и быстрей.
Ты в спешке не чувствуешь боли,
Хотя весь пронизан ты ей.
А капельки крови в ладони
Густеют сильней и сильней.
И смерть уже в эти минуты
Не где-то, а рядом стоит.
Но, думаешь ты почему-то
О том, чтобы друг не погиб.
Ударами сердца оглушена,
Торопится кровь на ветру.
Смерть смрадным дыханьем
Коснулась. И встала – вся на виду!
В неё, в косоглазую, силы в кулак,
Последнюю очередь дал..
И, прежде чем мыслей родник иссяк,
Ты понял, что всё же – попал!

* * *

Лежишь от выстрелов глухой,
Разрывы мин считаешь.
А впереди грохочет бой,
Но где враги – не знаешь!
В прицел ни зги не видно,
От этого – обидно!
Читает твой дружок письмо,
Солдат в строю читает.
Тебе же – очень тяжело,
Письма надежда тает...
Жизнь крутит дней веретено,
А писем нет. Обидно.
И день за днём, за годом год,
Усталости не зная,
Ты набиваешь свой живот,
О пирогах мечтая!
Бесцельно жить – не стыдно,
А умирать – обидно!

* * *

И, стоя над его могилой, вы услышите:
«А знаете, каким он парнем был?!»
Но, Боже праведный, послушайте!
Да разве он при жизни был другим?
Быть может, требовал он лишнего на службе,
Или словами обижал людей,
Неверен был жене? Предатель в дружбе?
Отцом плохим был для детей?
Как быстро все меняют отношенье
К тем людям, кто навек от нас ушёл.
А ведь недавно не скрывали раздраженья,
Желая: «Уж скорей бы смерть нашел!»
Опустят гроб в могильное затменье,
Поговорят, да разойдутся вновь.
Его не знал я лично, к сожаленью,
Но отомстить я за него – готов!

* * *

Глаза его гордо и строго
С фотографии старой глядят.
Упрямство в них есть и тревога
За свою одинокую мать.
Спину стройную, спрятав под тельник,
Смотрит с вызовом он на ребят.
По мозольным рукам – не бездельник,
А по внешнему виду – сопляк!
Но глаза его гневом пылают,
Если кто-то обидит солдат.
А в душе давно лира играет,
И звучит, когда пушки молчат.

Фото из личного архива Константина Оборина
...далее...
...далее...
...далее...
...далее...
...далее...
...далее...


Благодарю автора, Константина Оборина, за участие в нашем проекте.