Стихи Сергея Рымарева

* * *

Что такое спецназ?
Это просто работа
До соленого пота
И до боли в руках,
Перемешанный с кровью нагар пулемета,
Поредевшая рота покидает Саланг.
Что такое спецназ?
Это братья по крови,
Это счастье нас ловит и не может поймать,
Мать меня не дождется в нашем стареньком доме...
Нам с тобой, вероятно, суждено умирать.

Что такое спецназ?
Это борт вертолета,
Как пчелиная сота,
Нас уносит под Хост,
Где прилег навсегда старшина Витя Зотов.
Умирает пехота,
Красной краской ложится на холст

Этой проклятой жизни.
Холст, измазанной грязью,
Похоронную бязью
Настоящих людей,
Что за каждой ненужной афганской пядью
Полегли навсегда за кремлевских вождей.

Только вот, старый друг,
Ни о чем не жалею.
Часто мыли мне шею
И за пот, и за кровь.
Это так, ну а счастья-то я не имею,
Да и ты не имел, лишь осталась любовь

К нашей Родине милой,
С куполами церквушек,
Со слезами старушек,
Боль за сломанный Флаг...
Может быть, нашу жизнь
Мы прожили ненужно,
Может быть, нашу песню
Мы пропели не так...

* * *

Услышь нас, Родина, услышь!
Тревожный голос гарнизонов!
Кричим тебе, а ты молчишь,
Забыла сыновей в погонах.

Ты посылала нас на бой,
В огонь и правый, и не правый.
Как мы гордились все тобой,
Страной большой и величавой!

С упорной верой за тебя
Мы умирали в разных странах.
Тебя, Отечество, любя,
Мы пили стоя из стаканов.

Пустеет тихо наш редут,
А ты считаешь – будет лучше…
Земля холопа там, где кнут!
И тем кнутом ты бьешь по душам.

Все неувереннее взор,
Все обветшалее одежда.
Зачем ты делаешь позор
Своей единственной надежде?!

Зачем ты делаешь петлю
Своей единственной защите?!
И вот сейчас я не пойму,
Любить тебя иль ненавидеть...

Одно богатство – партбилет
И ордена тебе за службу.
Мы не увидели в ответ
Твою любовь, тепло и дружбу.

Но верю я, ты позовешь,
Мы отряхнем тебя от грязи,
И снова ввысь звездой взойдешь -
Ты наша боль, ты наше счастье!

Услышь нас, Родина… услышь...

* * * 

Радости вместе нам выпало мало,
Синий декабрь взял меня в самолет.
Нашей мы жизни прожили начало,
Нашей судьбы пережили полет.

Ну а судьба рассудила иначе,
Будто бы в сердце всадила иглу,
Ты не поймешь, а ведь я это плачу,
Каплей дождя я стучу по стеклу.

А суховеи обманчивы летом.
Грустно стоишь, прислонившись к крыльцу...
Ты не поймешь, а ведь я это ветром
Глажу тебя по рукам и лицу.

Прошлое пусть не зовет и не манит,
Пусть я тобою и был нелюбим,
Ты позови – я приду к тебе в память
Сильным, красивым и молодым.

Ну а пока я лежу под плитою.
…Красные звезды и черный покой...
Мне не увидеться больше с тобою…
Мне не увидеться больше с тобой…

* * *

Родина… ты прости меня, Родина…
В том жестоком бою
Я душою ослаб,
А сейчас у меня ни судьбы и ни ордена,
И души своей проклятой
Я невольник и раб.

Далеко-далеко за горами Россия,
Деревенька с колодцем родниковой воды.
Кто в Афган посылал, те меня не спросили,
А сейчас я один среди гор и беды.
Позабыт и потерян семьей и родными,
И крестом не крещеный принял я ислам.
Абдолла Мохаммад мое новое имя,
Навсегда приютил здесь меня Пакистан.

Далеко – далеко в деревенском погосте
Под крестом чей-то гроб, ну а в нем кирпичи.
Ты не плачь, моя мама, не мои это кости,
Ты, седая моя, надо мной не кричи...

Я когда–то вернусь, языка не забывший.
Может быть, не осудит  людская молва,
Только вместе вина я читаю молитвы,
А в душе так же воет и стонет мулла:
« Аллаху акбар…  аллаху акбар
Алла бессмилля иль - рахман…»

* * *

Помолчим, «Душман», помолчим…
Девятнадцатый год в плену.
Тяжкий крест на себе волочим -
Тех, кто бросил нас на войну.

Ты не тронь меня, не зови,
Сигарету в руках кроша –
У тебя только руки в крови,
У меня уж в крови душа.

Я не знаю, жива ли мать,
Не сошел ли с ума отец –
Столько долгих лет меня ждать
И дождаться ли наконец?..

Может, мой родившийся сын
Год назад был распят в Чечне,
Ну а я вдалеке один
Свое сердце спалил в огне.

Пыльный ветер, печаль не вей...
Нас забыла Россия -  страна!
Столько падших сынов у ней,
Но она лишь на всех одна.

Наши души сейчас вдали,
У деревни, что у реки.
Мы б вернулись, если б смогли,
Но пешком к ней не дойти.

Пусть из слез наших выйдет дождь,
И над Родиной прольет.
Пусть узнает, что сын ее ждет,
Тогда вспомнит и заберет...

* * *

Над Кабулом синие рассветы,
А в Сибири сильные морозы.
Наши мамки встрепенутся где–то
И, вздыхая, вытирают слезы.

Подожди, не пой, моя кукушка,
Сколько лет осталось, мне под ухо.
От ракеты вспыхнула «вертушка»,
И летим мы прямо в руки духам.

Парашюты носовым платочком
Нас с тобой не защитят от пули,
И о нас никто не вспомнит точно -
Мы с тобой судьбу не обманули.

Мы остались пеплом и золою,
Голосами на магнитных лентах,
В наших детях, в молнии с грозою,
В звездах на гранитных монументах.

Только б знать, что были не напрасно
Наша жизнь и смерть в горах далеких,
Только б знать, что на знаменах красных
Капли крови нашей есть немного…
 
20.11.2004г.

БОЙЦОВЫЕ СОБАКИ.

Расставив лапы, готовы к бою.
Глаза, сощурив, по ветру баки.
Милее сердцу – свобода с кровью,
Ведь мы бойцовые!
Ведь мы бойцовые собаки!

Хвосты обрезаны еще щенками,
Чтобы не виляли, почуяв ласку.
А старший псарь в вольер пинками
Пинал, ревя, вгоняя в краску.

И уши рвали, чтоб были злее
Псы, закаленные во многих драках.
И в лоб вбивали  - мы всех сильнее!
Ведь мы бойцовые!
Ведь мы бойцовые собаки!

А нам Хозяин, - его мы стражи,
Он высоко сидит, на самом троне,
И только пальцем он нам укажет,
Того порвем мы, того мы тронем...

Ведь нас учили, и мы готовы
К любой большой и страшной драке.
Мы зарычим! Мы вместе снова!
Ведь мы бойцовые!
Ведь мы бойцовые собаки!

* * *

Дождливый день, а нам в спортзале
В торжество памятной тиши
Погоны алые вручали -
Ну хоть от радости пляши.

Погон 11 номер,
Еще большой для детских плеч,
Но карабин уже освоен,
Ну а штык-нож похож на меч...

Каптерщик выдал мне парадку,
А взводный пальцем погрозил,
Когда тайком в свою тетрадку
Листок кленовый положил.

В лампасе пряча сигарету
Две спички с теркой – не греши!
Я натирал с дружком паркеты
Под строгим взглядом старшины.

Еще когда-то в моей жизни
Пройдут падения и взлет,
Но верность Богу и Отчизне
Уже никто не отберет.

Вот это здоровско,
Что я в Суворовском!
И счастлив я, и счастлив целый свет.
И как слепит меня фасонисто
Свет ярко-алых эполет.

* * *

Солнце в мае, солнце в мае
В шестьдесят восьмом году,
Я по городу шагаю,
В увольнение иду.

И в кармане гимнастерки
Ученический билет,
В дневнике одни пятерки,
Мне всего тринадцать лет.

На мундире с позолотой
Алый отсвет эполет,
Я в Суворовском с охотой
Разменял десяток лет.

Фронтовые, грозовые
Воспитатели мои -
Вы давно уж неживые,
Чтоб признаться вам в любви.

Впереди еще победы
Разных войн и разных стран,
Я когда-нибудь приеду
Не пропал, а значит пан.

Я вернусь седой, в медалях
С орденами в два ряда,
Только тех, кто воспитали,
Не забуду никогда.

А пока не жмет фуражка,
Улыбаясь на ходу,
С увольнительной бумажкой
Я к судьбе своей иду.

* * *

Как это было все давно -
На строевом плацу зарядка,
Впервые выпито вино,
И от стихов полна тетрадка.

Впервые пройденный парад,
Где от усердья губы сжаты.
Погоны алые горят,
И мы еще все не женаты.

В июньский полдень голубей
Мы в выпускные отпускали,
Надев курсантские х/б,
Ко взрослой жизни привыкали.

Как это было все давно…
И «краб» завинчен за погоном,
Никто не машет мне в окно
Из отходящего вагона.

Один на станции пустой,
Лишь память сердце нежно греет.
Ответ на это есть простой,
Что юность старость не заменит.

АНГЕЛАМ.

Я один мечусь, один,
Словно грач в зените,
И прошу вас, если что,
Вы меня спасите

От лихих людей и бед,
О войны и гнева,
Чтобы полным был обед,
Только где вы? Где вы?

За дорогой поворот,
Черные ворота.
И туда меня несет
Как с водоворота.

Ухватиться бы за что
Или за кого-то.
Нету рядом никого…
Вот они- ворота!..

ЧЕРНОБЫЛЬ.

Куклы на окошке,
Сломан палисад,
Брошена гармошка-
Позабытый сад.

Все грозит ударом:
Снег и «рыжий» лес.
Стронциевой гарью
Тянет до небес.

Опустевшим хатам
Вечный часовой-
Памятник солдату
Второй мировой.

Не услышишь птицу,
Здесь не снятся сны.
Полные больницы,
И тревожны мы.

Но я знаю точно -
Выполнишь приказ.
Днем и поздней ночью
Посылают нас.

Форма поизмята
«Лепесток» на рту,
С вами я, ребята,
На одном посту.

Не идем в атаку,
Пули не свистят,
Дохлые собаки -
Чернобыльский ад…

* *  *

Сколько жить осталось, неизвестно,
Но судьба торопит за порог.
Я хотел бы лучше жить, но если честно,
Я хотел бы, только вот не смог.

Быть честней, смелее и любимей,
Не иметь ошибок, неудач.
Я уйду - осталось только имя,
Что ж поделать, только ты не плачь...

Мы с тобою встретимся когда-то
В перекрестке космоса и звезд.
Ты крепись, ведь мы с тобой солдаты
Армии, семьи и наших слез.

А пока мы живы - будем вместе
Радоваться жизни и судьбе.
Разделит нас звездочка из жести,
Только знай, я верен был тебе.

Верен был присяге и отваге,
Мучился, терзался и любил,
А потом на листике бумаги
Мое имя – вот и все, «прожил»...
 
* * *

А за окном опять погода хмурится,
А я пешком пойду по нашей улице.
То слева мразь,
То справа гадина -
Как тяжело сейчас нам жить без Сталина!

Оковы царские у нас не сброшены,
Поля российские стоят не кошены,
И жизнь голодная,
Совсем убогая.
«Спаси нас, Господи!» -
Прошу у Бога я.

Ни веры, ни царя,
Кривая улица,
И будто прожил зря на этой улице.
Лишь вор и пьяница
В стране загубленной
Совсем не маются
судьбою купленной.

От боли Родины мы задыхаемся,
И воротник рванув,
С судьбой прощаемся.
Идти сил нет,
Все – ложь, окалина,
Как тяжело сейчас
Нам жить без Сталина!

* * *

Эх ты, молодость моя,
Не усталая.
Где ж папаха ты моя разудалая?
Где ж ты, молодость моя?
Конь сиреневый...
Послужили мы с тобой
В кавалерии.

А на улице опять
Кличут вороны.
Кони мчатся вспять
Во все стороны,
А кресты церквей
Все повалены,
А у Родины – ложь, окалина.

Эх ты, сабелька моя
Забубенная!
Нарубились мы с тобой
Под знаменами!
Да и конь седой
Не несется вспять,
Знать в степи сырой
Нас там ждет палач.

Пусть не скалятся
Псы и вороны,
Пристегни к плечам
Ты погоны мне,
Оселок подай мне для сабельки,
Чтоб острей была, как у папеньки.
Эх, пути мои не измерены!
Мы не зря прошли
В кавалерии!

* * *

Ты знаешь, родная, влюбился я все же,
Как в мае поющий в лесу соловей,
А ты говоришь мне: "Ну что ты, Сережа..."
А ты говоришь: "Что с тобою, Сергей?"

Как будто бы годы вернулись судьбою.
Колотится сердце и нежность в груди.
Я счастлив, что годы я прожил с тобою,
Я счастлив, что верен был нашей любви.

Зачем же держать свое сердце, сжимая,
И сдерживать чувства, как буйных коней,
Зимою скажу я, что мало мне мая,
Пусть вечно ты будешь весною моей!

А ты усмехнешься: я это не знаю,
Иль к осени ранней торопишь года?
Ну как не поймешь: кто забудет о мае,
Тот юность забудет тогда навсегда.

А сердце стучит и колотит до дрожи.
Сейчас разобьется - возьми поскорей!
А ты говоришь: "Что с тобою, Сережа?"
А ты говоришь: "Что с тобою, Сергей?"

* * * 

Дождь за окошком моросит и хлещет
Листьями мокрыми по мостовой.
Сердце тоскует и сердце трепещет,
Сам не пойму, что такое со мной.

Вроде не май, а сентябрь на подходе,
Вроде от прожитой жизни устал.
Только увижу тебя, и заходит
Память любви на святой пьедестал.

Мы не заметили, годы летели,
Дочка растет, а у нас во дворе
Снова отчаянно в небе запели
Трели соловушка в майской заре.

Снова волнуюсь, тебя обнимая,
Снова любуюсь тобой и молчу.
Брови нахмуришь - а я улыбаюсь
И целовать очень долго хочу.

Дождь обнимается с ветром в окошке,
Словно старается что–то понять.
А для тебя, что Сергей, что сережки -
Ты никогда не любила меня...
 
* * *

Солнце скрылось в облаках,
Только в самом деле
На моих похоронах
Вороны запели.

Воробьи клюют пшено,
Свиньи рвут ограду.
Может так мне и дано?
Может так и надо?

Много лет бегом бежал
По гнилым канатам,
Но согнулся и упал,
Не спросив пощады.

Дождик, пьяный соловей,
Травы сарафаном
Вытирайте слезы мне
Сорванным бурьяном.

Жил – не жил,
Пришел – не зван
В проклятые гости.
На земле стоит стакан…
А в могиле – кости…

* * *

Трансплантация сердца –
Это очень серьезно.
Это жить и надеяться,
Что надежда – не поздно.

В наше смутное время
Гангренозные души,
Слезокапая в темя,
Одиночество душит.

Ни креста, ни царя,
Ни морали, ни веры,
И сжигают сердца
Перестройкою серой.

Неумелый хирург
Наши души калечит.
Замыкается круг.
Замыкается вечер.

Кто бы донором стал?
Может было бы лучше,
Трансплантируя нам
Очищенные души...

Чернота и закат,
Пустота – невозможно?!
Может быть, все у нас
Удивительно поздно?
 
* * *

Я б приехал весной домой,
Загорелый, суровый, с медалями,
Через поле бежал, чтоб скорее увидеть тебя,
Очень долго с тобой целоваться бы стали мы
В тишине окруживших дедов и ребят.

Мы бы вместе с тобою
Катались на старенькой лодочке,
Собирали б кувшинки и веслами рвали от сил.
Я бы все позабыл – карты, драки и водочку,
И тебя на руках я всю жизнь бы носил.

Мы в кино бы ходили
И в зале на задней скамеечке
Целовались, краснея от близости тел.
В сердце пела б любовь, и купив где то семечек,
Я бы после кино бы домой проводить захотел.

Мы б детей родили бы троих,
Все равно, пацанов или девочек,
И влюбленный в тебя я спешил б каждый вечер домой,
Как любил я б тебя…
Как любил б пацанов или девочек...

Если б только…
Если б только...
Вернулся с Афгана живой...

* * *

Опять тиран нас бросил в мясорубку,
Опять на траках кровь и круговерть,
Опять я фляжке радуюсь как кубку,
Опять нас ищет где-то наша смерть.

В большой стране, который был Союзом,
Когда-то были все одной семьей,
И вот сейчас все чаще рвутся узы,
И брата брат затаскивает в бой.

За что погибель на чужих дорогах?
Чужой свинец, чужая пустота?
Опять повестки на родных порогах,
И сам не тот, и Родина не та.

Скажи, земляк,
Пусть взгляд не каменеет
И дрожь от злобы в кулаках не бьет,
Ну вот звезда на небе пламенеет,
И батальон наш снова в бой идет.

Ну вот и все, пожили мы как люди,
Оставив память на сердцах друзей.
Пусть жизнь без нас такой прекрасной будет,
Какой хотели в жизни мы своей…
 
* * *

Опять разорвалась граната,
И как повелось на Руси,
Спаси, командир медсанбата!
От боли и смерти  спаси!

Опять за аулом засада,
Опять налетел на свинец!
Спаси, командир медсанбата!
Ведь это еще не конец!

И только на сердце отрада,
Здоровый шагну за порог,
Когда мне комбат медсанбата
Нальет и шепнет: «Будь здоров!»

И если в пути есть преграда,
Да мало ли есть дураков,
Пошлю, как комбат медсанбата,
Скажу сам себе: "Будь здоров!"

* * *     

Очень жаль, что в «Ане» или «Иле»
На мое всегда седьмое место
Молодого парня посадили,
А меня как будто мордой в тесто.

Парашют давно мой списан с ГОСТа,
Я за ним как основной довесок.
С этим другом мы дружили просто,
А теперь другим отдали место.

ЧЕРНОЕ КРЫЛО.

Огнем крещеные Кавказа,
Куда судьбой их занесло,
Не отступившие не разу,
Танкисты – «Черное крыло».

Через огонь, через пожары
Они прошли дорогу в ад,
Где каждый – личный враг Джохара,
А мне товарищ, друг и брат

Не раз берущие победу
Сейчас оставлены Кремлем
В угоду черному соседу,
Их не купившему рублем.

В бою надежны и отважны
И чести русской идеал,
Но вот сейчас всех клерк бумажный
Из списков реестров изъял.

Держись, браток, еще не вечер!
Коль живы мы – Отчизна есть!
Но если ей без нас полегче
Оставь нам славу, долг и честь...

И если вдруг угодно Богу,
Опять над Родиною зло,
Ты позови – они помогут,
Танкисты - «Черное крыло»!
 
* * *

Я заблудился в храме суеты
Среди воров, глупцов – какая жалость!
Я ждал, что где-то рядом ты,
Но рядом и тебя не оказалось.

Одни лишь тени восковых свечей,
Безумие души неразделенной.
Не спрятаться за образок ничей
И жизни не забыть так опаленной.

* * *

Пробежит посыльный топотом сапожек,
Но тебя сегодня он не потревожит-
Вот уж как неделю ты рассчитан кассой
И теперь зовешься – «офицер запаса».

Командир от части кресло дал качалку.
Все теперь – охота, все – теперь рыбалка.
Замполит прощался – чуть не прослезился,
А потом с тобою от души напился.

«Долго жить ты будешь» – говорит цыганка,
Но на всякий случай в шкафчике «афганка»,
Сумочка-полевка, ножичек наборный.
В памяти, как прежде, матерок отборный.

Загляну я в кадры – там ошибка верно,
Видно в школе русский изучают скверно.
Писарек из штаба улыбнется сразу
И исправит тушью Офицер (запаса).
 
САДДАМУ.

Саддам… Саддам.

То эхо с гор спускается к садам.

Прости народ свой, ведь они
Не знали, что творят,
Американские огни
У них в глазах горят.

Их новый Гитлер закупил,
Чтоб предали тебя,
А самого тебя убил,
Боясь, как лес огня.

Саддам… Саддам.

То эхо с гор спускается к садам.

Тебя приняла лишь земля,
А предавший народ
Такая ж точно же петля
С тавром позора ждет.

Стою в Багдаде у ворот
Восточной красоты
И верю точно: все пройдет,
И  вновь вернешься ты.

Я верю, правда прорастет,
О мужестве твоем,
Тогда опомнится народ
И песнь тебе споет.

Саддам… Саддам.

То эхо с гор спускается к садам.

Саддам…

У Басры и у Тикри
Давно все слезы вытекли...

* * *

Что-то захмурилось небо,
Камень какой-то в душе.
В край, где давно уж я не был,
Мне не вернуться уже.

Не пробежать через мостик,
Через глубокий ручей.
Словно далекие гости,
Стал без него я ничей.

Листья давно облетели
С веток поникших берез,
Словно услышать хотели,
Что я им в сердце привез.

В сердце принес я досаду,
Грусть и печаль этих лет.
Может быть, было не надо
Мне весь этот балет?

Не обзавелся друзьями,
Не удостоен любви,
За перевалом с боями
Слезы остались мои.

Часто мне снится дорога
Та, что вела за порог;
Тем, что и пройдено много,
Я похвалится не смог.

Только одно понимаю,
Стало намного важней -
Вечно меня обнимает
С детства знакомый ручей.

* * * 

И вот еще один июль прошел,
Прожив судьбу, быть может, и неплохо,
А только к тем, кто к небесам ушел,
Не дотянусь ни голосом, ни вздохом.

Они всегда мне ближе и родней,
И в памяти навечно молодые,
Живые с автоматом на броне,
За пазухой береты голубые.

Когда-нибудь мы сядем за столом
И вспомним поименно и поротно,
И каждому под хлеб стакан нальем,
Гвоздики положив к истертым фото.

Стареем, но крепчаем как коньяк,
И звезд, что на груди, что на погонах...
Мы закалились в прожитых боях,
А слезы промочили  на иконах.

И если вдруг когда-то припечет,
И некому командовать десантом,
Ты позови – есть Федя Пугачев,
Адам, Руслан, да Паша с Солуяном...

* * *

«Пейте на здоровье
Молочко коровье!» -
Скалили мы зубы,
Едем в Приднестровье.

Зря мы улыбались –
Мерзкая примета.
Лучше б не видали
Мы такого лета.

Городок Бендеры
Бабьим Яром пахнет
Православной веры,
Кто увидит – ахнет.

Комом в сердце станут
Бантики косичек,
Что лежали рядом
С трупами сестричек.

Загорелась вышка
В городе пожары,
Где то друг мой Мишка
Бьется в Дубоссарах!

Люди по аллеям
В странных камуфляжах,
Тополей горелых
Оседает сажа.

Только непонятно
Почему ж, столица,
С геноцидом наших
Ты могла смириться?

Видно славы нашей
Здесь закроем книжку.
До свиданья Саша,
До свиданья, Мишка!
 
* * *
 
Далеко за седыми горами
Соловей под Кундузом поет.
Может, мы виноваты и сами,
Что попали в такой переплет.

Угораздило – спереди духи,
Позади - стенка метров под сто,
А комбат видно снова не в духе.
Кем-то должен прикрыться отход...

«Ротный, дай-ка курну сигарету.
Извини, что не так, ну и вот –
Передай всем, что с этого света
Мы ушли, прикрывая отход...»

Передали патроны, гранаты
Да «охотничьих» пачку притом.
Ротный молвил: «Прощайте, ребята!
Мы потом их за вас отпоем!»

Вот заря поднялась из-за тучи,
И тропу перекрыли на час.
Мы прикрытие -  все-таки лучше,
Что прикрытием выбрали нас.

Где-то камни скатились лавиной,
Где-то лязгнул металл о скалу.
Мы прикрыли друзей своих спину,
Через час превратившись в золу.

А сегодня Девятое мая,
Веселится в Союзе народ.
Но никто никогда не узнает:
Мы легли, прикрывая отход.

Ни за что не пожертвуем честью,
Не позоря страну и народ.
Похоронки печальною  вестью
Известят – мы прикрыли отход.

* * *

Виток судьбы в Дар-эс-Салам -
Опять на перепутье.
Куда несет, зачем несет?
Не знает и Аллах.
Сложу судьбу напополам,
И будет то, что будет.
И в сердце больше не войдет
Ни горе и ни страх.

Куда бежал, чего искал
От этой жизни бренной?
Как будто вроде и не знал,
Что все вокруг обман.
Один остался в мире я
Во всей большой Вселенной.
Когда-то мудрый мне сказал:
"Велик один Коран,

Все остальное пыль и тлен
В водовороте будней,
И не нужна твоя любовь
И верность, и судьба.
Возможно, все мы стали злей,
Никто нас не осудит!
Что запеклась на сердце кровь
И «Бог прости!» - мольба.

* * *

Перед Новым Годом
Новый забабах.
Полковым народом
Едем в Карабах.

Эх, опять сорвался
Праздник Новый год,
Знать не застоялся
Ротный пулемет.

Отзвучит «славянки»
Оркестрова медь.
Мы не на «гражданке» -
Нечего жалеть.

Из винтов и ружей
В спину нам палит
Выстрелом натужным
Грязный Сумгаит.

Встретил нас угрюмо
Гор седых кафтан,
И не знал, что думать,
Горис и Кафан.

Не мечом, не плахой
Что всего важней -
Разделенной вахтой
Встали меж огней.

Мы своею кровью,
Что к лицу мужчин,
Отмаркировали
Трассу на Лачин,

Где ашуг армянский
Песни пел о нас,
Как мы защищали
Их родной Кавказ.

Где орлы крылами
Машут в синеве,
С ним они слагали
«Слава ВДВ!»
 
* * *

Где дорог серпантин облака закрывают,
Я на горной заставе сижу в БМД,
Если б знала ты, милая, как по вам я скучаю,
По ночам мое сердце улетает к тебе.

«Коридор» на «Степан» мне поручен судьбою,
Мои пальцы замерзли, держа автомат,
Мы дорогой одной крещены и звездою,
Той что выбрала нас, отбирая в десант.

И великий Вазген на вечерней молитве
Осеняет крестом и молитвой меня.
Это значит, что нас он считает защитой,
Это значит, защитой ты считаешь меня.

Не волнуйся родная, охраняемый Богом
И молитвой твоей охраняем всегда,
Это значит, что верно я выбрал дорогу,
Это значит, что верно нашел я тебя.

И я верю, когда-то закончатся войны,
В Арташате от солнца пойдет виноград,
И армянский коньяк будет мягким и знойным,
И из гор Карабаха возвращусь я назад...

* * *

Стук да стук колеса,
Старая теплушка,
Ветер к нам заносит паровозный дым.
На столе тушенка, белая чекушка,
Кругом лейтенантским мы вокруг сидим.

Сколько китлометров в жизни намотали
Мы в теплушках этих, вроде и не счесть.
Эшелоны жизни по судьбе катали,
И в дорогах этих не теряли честь.

На погрузках ночью пальцы замерзали,
Проволоки нету - нету крепежа.
Что такое дружба, мы тогда узнали,
И что эта дружба лучше, чем вражда.

Вот на переезде перекрыт шлагбаум,
И затормозил мой белый "Мерседес"
Этой сильной жизни выдержки экзамен,
Миллионов честных, боевых сердец.

Снова пролетают мимо эшелоны,
Только там с друзьями нет уже меня,
И в шкафу пылятся снятые погоны,
В юность своею памятью позовут меня.

01.12.2008г.
 
* * *

Что-то захандрилось,
Сердце взматерилось,
И пиджак гражданский тесен мне в плечах.
Я во сне в разведку
И стреляю метко,
И все так же снится Хост и Карабах.

Не задаст вопросов
Друг мой Саня Косов,
Только вот команды нету, братцы, нам.
Мы вперед без пота
С ротным пулеметом
В Гондурас готовы или во Вьетнам.

Женя дружит с «Шилкой»,
Как алкаш с бутылкой,
Как скрипач, играет лихо он на ней.
Если б все вернулось,
Мы б вернулись в юность,
Сколько б дел хороших сделали бы в ней!

Если б было чудо,
Век я не забуду
На машине времени в юность улететь.
В семьдесят девятом,
Где моим ребятам
У костра ночного песни свои петь...

01.12.2008г.

* * *

А на море волны, подойду к причалу.
Было счастья много, а осталось мало.
Волны шумно плещут на печальный берег:
Так уж получилось, ни двора ни денег...

Списанный вчистую с вахтенной команды,
Я не выйду в море на лихой шаланде,
Не взойду на мостик, обнимая ветер:
Море и отвага – лучшее на свете!

Да уже и поздно начинать сначала.
Было жизни много, а осталось мало.
Может, улыбнется напоследок счастье,
Выйдя в шторм на море в стареньком баркасе...

Волосы седые, кепка без пружины -
Мы остались в море навсегда живые.
Краб ползет без цели в белоскулый череп,
И клочки тельняшки тянет к небу ветер.

А следы под солнцем сохнут на причале.
Редко кто и вспомнит, видимо… едва ли…
Только вдруг когда-то выпадет у дочки
Мной дареный в детстве беленький платочек.

* * * 
 
Я-то думал, в глазах
Твоих радости лучики...
Я-то думал - родня,
Оказалось – попутчики.

Я-то думал, ты видишь,
Как люблю тебя сердцем.
Оказалось, что мне
Позакрыты все дверцы.

Я-то думал, билетик
Мне достался для счастья.
Оказалось, что их
Вовсе не было в кассе.

Опадает листва
На осенних дорожках,
И родной тебя звать
Мне осталось немножко.

Я уйду в листопад
Навсегда одиноко,
Лишь пойму я тогда -
Было счастье и много.

Было много любви
Мною поймано в сети,
Просто ты их в пути
Не сумела заметить...

* * *  
 
Далеко-далеко
Между гор завяз
Городок Аягуз -
Значит «Вырви-глаз»...

Городок заброшен
Где-то у границы,
Только очень часто
По ночам мне снится;

Как зимою лютой
Ждали вместе лета,
А потом спасались
От жары и света.

Здесь судьбы начало,
Родилась здесь дочка.
Не растут здесь травы -
Дал мне Бог цветочка.

Видно в нем оставил
Часть души и сердца,
В петербургской стуже
Этим не согреться...

Пусть спокойным будет
Сон твой пограничнй,
Городок Аягуз,
Тихо и отлично.

Пусть Аллах закроет
Сурами Корана
Чабанов с бойцами,
В путь ушедших рано.

Пусть лихой «афганец»
С ног их не сбивает
И песком с золою
Их не посыпает...

И в кромешной ночи
Огоньки дувалов,
Ждет их всех Аягуз
Пыльный и усталый...
 
* * *

Давно искал я друга
Надежного в бою,
Чтоб чувствовалось: "Ну-ка!
С тобой здесь постою!"

Я в РПР* оварища
Надежного нашел
С веселым, добрым именем -
Тринитротолуол.

Давно меня учили
Петров и Петруня:
В бою он самый сильный,
Все прочие - …ня.

Готовил враг задолго
Огромный караван,
Комплектовались с толком
Отряды мусульман.

А мы их поджидали,
Когда взойдут на мост,
Нажали все «педали»,
И нате вам – погост.

А нас всего-то двое,
Устроили котел -
Веселый правда очень
Тринитротолуол!

А сколько раз фугасы
И горный камнепад -
Никто живым ни разу
Не вышел из засад!

А потому, что нужного
Товарища нашел
С веселым, добрым именем -
Тринитротолуол.

* - РПР – руководство по подрывным работам.
 
* * *

Ночью в горах мелкий дождик пошел,
Рацию громом внезапно заглушит,
Где-то за тучами горный орел
Ждет в небесах мою грешную душу.

Долги позабыты, оплачен расчет,
Больше кукушка года не считает.
Жизнь и везенье – это не в счет
Той суеты, что меня окружает.

А по дорожке, протоптанной мной,
Нету следов и пометок на скалах,
Ну а любовь, что я отдал одной,
Ей не нужна, как она мне сказала...

Не переправе паром-«самолет»
Перевезет на темнеющий берег,
Только на сердце остался налет -
Вот и опять без судьбы и без денег.

Только я к небу глаза подниму:
Стая орлов терпеливо летает.
Я закричу своему одному:
- Ты подожди! Ведь рассвет наступает!

Дождик закончился, солнце взошло
И засияло на водной стремнине.
Горечь и боль - от души отлегло,
И я вновь поднимаюсь к вершине.
 
Вечер приходит и зимний, и ранний,
Сон заползает в кровать.
В детство далекое белые санки
Мне бы с разгона попасть.

В тихое утро и в дым огорода,
К бабушкиным теплым рукам,
В тихо-басистый гудок парохода
И дождевым облакам...

Где за резным и уютным окошком
Чай на малине густой,
Мама живая кричит мне: "Сережка!
Ну-ка давай-ка домой!"

Только давно уже прожиты годы,
Нету в той сказке меня.
Так же ночами гудят пароходы,
Воспоминанья будя.

Ветер погладит поутру лениво
Ветви листвы по садам.
Значит, и был я когда то счастливым,
Значит, старею я сам...

ВЫБОРЫ НА УКРАИНЕ.

В Рождество иду из храма,
Колокольный звон играет.
Слава Богу! Ненька-мама
Навсегда не уезжает.

Слава Богу! Снова вместе!
И глаза от слез промокли.
Чтобы вдруг случилось, если
Мы гляделись лишь в бинокли.

Сколько было б бед и хмари,
И порвались сердца б нити.
Много лет пытались твари
Нас навек разъеденити.

На Крещенье мы с тобою
Ты в Днепре, а я в Исети,
Очищаемся душою -
Вновь родившиеся дети.

А для хлеба все едино -
Что горбушка, что мякина.
И едина Батькивщина –
Это Русь и Украина!

* * * 

Как-то у горной рокочущей речки,
Где не услышишь ружья,
Долгие годы, мечтая о встрече,
Встретились в полночь друзья.

Годы прошли, и не пять, и не десять,
И на висках седина,
Только нет радости, что же им делать,
Коль у обоих война...

Хмурятся оба в сумрачном свете,
Не до веселья утех,
Только один командиром у этих,
Этот бригадным у тех...

Дали  приказ одному и другому,
И уклониться нельзя.
После Афгана разной дорогой
Шли к этой встрече друзья.

Может быть, было, конечно бы лучше
К встрече другие слова.
Эй, в небесах! Ты зачем в наши души
Бьешь наугад шомпола?

Месяц купается бликами в речке,
Только молчат мужики.
«Ротный» и «Леча- старший разведчик» -
Братья они и враги.

* * * 

Черный колокол звучит
Благовестом ранним.
В сердце боль утрат кричит
И печалью ранит.

К монастырскому двору
Шел, слезу глотая.
Я когда-нибудь умру,
Но судьба другая.

Медный крестик на груди
К Господу торопит.
Я молю его: "Пройди
По моей дороге!"

Осени меня крылом,
Все грехи прощая.
Я потом спою псалом,
Душу очищая.

Не убийца и не вор,
Просто заблудился,
В сердце бабкин заговор
Чтобы отмолился...

И поэтому иду
К батюшке в часовню.
Может, он когда-нибудь
Про меня и вспомнит.

Только батюшка простил
После разговора.
Вижу – голубь на кресте
Белого собора.

То душа моя пришла
После долгих странствий.
- Как тебя я заждалась... -
Говорит мне. – Здравствуй!

* * *

Старый дом на Первомайской,
Пушечки у входа.
Я стою в пальтишке штатском:
«Мама, с Новым Годом!»

Ах, кадетка, ты кадетка, ты кадеточка -
Моей жизни непутевой малолеточка,
Я вернулся, я вернулся, только старенький,
А ты помнишь, как когда-то был я маленький.

Ты такая же родная,
Откровенная.
Ты - калитка проходная
В жизнь военную.

Если б не было калитки,
То «орлы» б на плечи,
И крепленые напитки
Были б крепче...

От туза ты удержала
И шестерочки,
На «Пикях» ты не играла -
Мал мальчоночка...

На плече давно наколка
С твоим именем.
Наколол дружок мой Вовка
Слезы ливнями.

Вот седой стою у входа -
Дом с колоннами.
Сколько вышло здесь народу
Под знаменами...

* * * 

Запыленный камуфляж,
Чемодан ободранный...
Возвратились восвоясь
Из боев за Родину.

Припев:
Не жалей меня, браток,
Не жалей, пожалуйста.
Пожалей, Илья-пророк,
На второе августа.

Дома нет, любимой нет,
Все, что можно, продано.
Может, кто-то даст ответ -
Ты за что так, Родина?

Припев.

На работе – косяки...
«Рэмбо-переделанный!»
А в ответ им: "Мудаки,
Я из стали сделанный!"

Припев.

А медали-ордена,
Холод металлический,
Ты ведь Родина одна -
Край коммунистический!

Припев.

Я по Питеру иду -
Что за безобразия?
И никак я не пойму,
Здесь Кавказ иль Азия?

Припев.

Подментованный сучок
Анашой торгуется.
Отвали ты, морячок,
Видишь, небо хмурится?

Припев.

В церковь вечером зайду,
За душу пропащую
Свечку с требой занесу,
А потом заплачу я.

Не жалей меня, судьба,
Не жалей, пожалуйста.
Пожалей, Илья-пророк,
На второе августа.

* * * 

У богатеев короткая память,
Если уселся в богатства трамвай,
Друга того, кто был в бедности рядом,
Ты никогда не забывай.

Сильного красит отвага и воля,
Не украшает вино и дурман.
А в клевете есть и истины доля,
В правде всегда есть немного обман.

Больше молчи и с улыбкою слушай,
Крепко зубами язык сторожи.
У наших ханов длинные уши,
Ну а еще их длиннее ножи.

Внимательнее будь ты, и в хмельном угаре
Замки надень для рта и для ушей.
Себе подобных любят злые твари,
А кошки не любят умных мышей.

Старость забывчива, юность неопытна,
Глупость наивна и вера сильна.
Не забывай то, что мудрости золото
Нам добывали не мир, а война.

Богач ровнит себя перед Богами,
Но одного понять не может он никак:
О том, что он дракон, пока с деньгами,
Ну а без денег - только лишь червяк!

* * * 

Ты без оружия в лес углубился,
И навсегда эту мудрость запомни,
Чтоб от усердия лоб не разбился:
«Сытый другими волк - не охотник!»

Когда ты станешь стариком,
Не подобись старухам.
От их пустых и злых речей всегда приходит зло.
Болтливые уста привычны к оплеухам,
А время их давным-давно ушло.

Запомни, добрый друг, один совет:
Среди покойников богатых нет,
Всем ветер смерти час назначил,
Землей единой обозначил...

И еще один урок,
Как ты не артачишься,
От беды, что сам навлек,
Не уйдешь, не спрячешся...

Мы все живем между адом и раем,
Нашей надежды огонь не погас.
Мы себе ханов не выбираем -
Хан выбирает кого-то из нас.

* * *

А зима в Петербурге
В этот год ненавистна.
И слеза белой льдинкой
Замерла на усах.
Кофе в старенькой турке
Не зовет меня к жизни,
И рука замирает
На собачьих ушах.

Умирает собака-
Это годы и возраст.
И надежнее друга
Не видал никогда.
На глазах у нее
Тоже горе и влага,
Ну а я в этот час
С ней прощусь навсегда.

Мы с ней оба боксеры-
По породе, по хватке.
И, случалось, я был
Не всегда справедлив.
И от горя я квелый,
И от горя я шаткий.
Вот и нету ее,
Я же мрачен и жив.

И не нужны вопросы:
Или мир, или драка.
И багряная осень
Мне уже не нужна.
Для кого-то лишь просто
Умирает собака,
У меня ж вместе с нею
Умирает душа.

* * *

Мне Руслан под Новый Год
Позвонил из Нальчика:
«"оздравляю, дорогой,
С двадцать пятым мальчиком!

Остальные, как один,
Носят имя то же...
На Кавказе, брат, с твоим
Именем Сережа..."

Это значит, сыновей,
Внуков или брата
Называют в честь друзей
Бывшие солдаты.

В горле ком стоит от слез -
Значит, прожил честно.
Этим именем своим
Стал я вдруг чеченцем.

И в Ташкенте трое есть,
В Казахстане восемь -
Вот теперь я не боюсь,
Что настанет осень.

Говорят, что есть в Перу,
В Тель-Авиве - двое.
Никогда я не умру
Имя-то живое!

Память бережно хранит
О восьмидесятых,
Мое имя защитит
Сыновей солдата.

* * *

Котбусской бригады нету нынче в списках,
Городок немецкий позабыл десант,
Но остались где-то в памяти мальчишек
Голубые с белым в сердце небеса.

Обнимали небо мы под Либерозе,
И песок «Сахары» принимал десант.
В марш-бросках учебных жарко на морозе,
И как черт бесстрашен гвардии сержант

В эту часть ребята отбирались честно.
И отбор, и конкурс выше, чем в МИМО.
Дохлякам и трусам не было здесь места -
Здесь входной для мужества был совсем другой.

Помнишь, как когда-то на спор с рыжим Гогой,
Ствол от пулемета выгнул капитан?
Под собой держали целую Европу
И еще немного азиатских стран.

Постарели телом, но душа вся та же.
И хотя годами уж под шестьдесят,
Ты прости нас, грешных и бессмертных, Боже,
Что судьбой навеки выбрали десант...

ПЕРЕХЛЕСТ.

Этот день не забыть никогда:
Как упала ночная звезда,
Как уверенно вышел за борт
И попал на судьбы поворот.

Я свищу! У меня перехлест!
Черт стропу мне на купол занес.
И свищу я, свищу, твою мать!
До земли уже взглядом достать!

И уже высота метров сто,
И уже не поможет никто...
Только я не умею летать!
Твою мать... твою мать... твою м-а-а-а-ть!

Только ангел за плечи потрес,
И запаску мне ветер понес.
Вот сижу я в поту на земле,
Что живой, сам не верю себе.

Только вот, твою мать, твою мать -
Видно я научился летать!

МИНУТА МОЛЧАНИЯ 9 МАЯ.

Медалей звон и яркие салюты -
Для павших за Отчизну все равно,
А мне важна молчания минута,
Она как с ними памяти окно.

Ушедшие на небо батальоны,
Дивизии, полки и корпуса,
Утерянные в травах медальоны,
Забытые из песни голоса...

Забытая в архиве кинопленка,
Начала нет у ней и нет конца -
Там мать моя, совсем еще девчонка,
Встречает воевавшего отца.

На Украине, в Праге и под Веной
Схороненные братья и дядья.
Чтобы, оставив жизни своей гены,
Мог жить, работать и влюбляться я.

И в этот день, в молчания минуту
Я мысленно слова им передам:
Я не уйду с последнего редута!
И память вашу вечно не предам!

ТВАРЯМ.

Что-то спит комитет,
И не роют искатели.
Кто бы дал нам ответ -
Где вы, твари-предатели?

Где вы, сдавшие Блюхера,
Тухачевского маршала,
Где изменой и слухами
Деда сдавшие нашего?

Где, ведя под расстрел
За измену вопросами,
Весь особый отдел
Завалили доносами?

Кто, поддавшись, как шелк
Малодушью истерики,
Полицаем ушел
В ФРГ и Америку?

Где вы, сдавшие нас
В Новый год на Кавказе?
Кто ответит сейчас,
Кто оставил нас в Газе?

И сидят где-то твари,
В кресла мягкие пукая,
Сатанея от страха
Посторонними звуками.

Мы за вами придем,
Будут сборы недолгие,
Неожиданно в дом,
Где вы прячетесь, подлые.

Слышишь шум за углом? -
Это мы к вам торопимся!
Скажет Вам костолом:
Ты домой не воротишься!

Тихо в ванну зайдешь -
И веревка, и мыло,
В руки сам все возьмешь -
Вот… и жизнь отступила...

ОБРАЩЕНИЕ К ГОСПОДУ.

Опять непогода идет по земле,
Московские воры засели в Кремле.
Как в карты играют на руки одни,
Совсем позабыли о людях они.

Для них мы убогие, жалкие калики,
Для них мы лишь черви и мелкие карлики,
Монета разменная с пушечным мясом,
Но были когда-то мы правящим классом!

Все пропито, продано, сдано за центы -
Стригут господа барыши и проценты.
Какой может быть Император на газе,
Когда для людей денег не было в кассе?

Какой может быть Главковерхом на практике,
Когда он не знает устава и тактики?
Смешно и обидно бывает до боли -
Завмаг оборону усиленно голит...

Покорность червей и покорность у карликов,
А воры жиреют от бонов и наликов.
Над Родиной ветер тяжелый и мрачный,
Давно у нас не было жизни собачьей.

И власовский флаг по-предательски реет,
И всюду изменой и кражею веет.
А может быть хватит ничтожными тварями,
Пора осудить их жестокими карами!

Ведь Родина наша, не их, а народная.
Для них лишь пока же лафа всепогодная.
Сенатская площадь, Гапон и эсеры
Закатаны в денег большие консервы.

А стон у народа уже затихает,
И ропот уже потихоньку смолкает.
Кого на стакан, на погост обезличенный
Помногу стирает народу опричнина.

Пойду я к Святейшему - силы нет боле,
И сердце кипит от обиды и боли.
Но мудрою думою думает он,
Под рясой высокий нацеплен погон.

Пройду я по Невскому - тени пейсатые,
Торговцы из Азии, люди носатые.
В Казанский зайду, упаду на колени:
Спаси от воров нас, от страха и лени.

Спаси ты нас, Господи, верою чистой.
Прости, что отвергли тебя коммунисты,
И дай же нам веру на долгие годы,
Тебе поклонившемся русским народом.

И дай же нам веру в великое будущее,
Не будет у нас не хламья и не рубища,
И если мы вдруг помечтаем моментами,
Не будет конгресса с его резидентами.

Не будет слезы у старухи за пенсию,
И станем мы жить торжествуя и с песнею,
Но это лишь так, справедливейший Боже,
Если России несчастной поможешь.
…Пока ж непогода идет по Земле,
Московские воры засели в Кремле…

На следующую страницу стихов Сергея Рымарева

Страница Сергея Рымарева на форуме "Автомат и гитара"