` Стихи и песни Александра Сгадова



Стихи и песни
Александра Сгадова

* * *

Слишком много ребят отлюбили...                          
Ну а мы были в шахматах пешки,
И солдатами в странной войне.
Призывали нас каждого в спешке,
Отправляли с тобой по весне.
Катастрофа Чернобыля - тайна,
О защите мы знали едва.
Два десятка полков не случайны.
Про ребят шла лихая молва!
Кто боялся подать даже руку,
Кто тайком нас на марше крестил.
Я запомнил с любимой разлуку
И друзей, что потом хоронил.
Помню хрип обожженной гортани,
Этот страх от нежданной беды.
Вы, конечно, душой были с нами,
Ну а мы были с горем "на ты"!
Вам не надо сегодня равняться.
Кто вернулся, он сделал свой ход.
Можем только сейчас притворяться,
Что не страшен был даже сам чёрт!
Вы в законе рублём откупились,
Милосердие в сердце едва.
С катастрофой души примирились,
И для вас наша боль лишь слова!
Нашу жизнь по-особому мерим:
Эта мера - потеря  друзей.
С каждой смертью мы в худшее верим
И боимся больничных врачей.
Слишком много ребят отлюбили,
Очень рано ушли навсегда.
Как святые, с надеждой прожили,
Что в их дом не нагрянет беда.
Ах, как жить им хотелось, наверно,
Как мечтали от боли сбежать!
И ругали судьбу свою скверно,
Поминали и Бога, и мать!
Мы не знаем сегодня с тобою,
Кто за ними уйдёт в небеса.
Только аист над чистой землёю
Прокричал, что настала весна!
А весна постучала в окошко,
Разметала тревожную грусть...
Поживём в этом мире немножко,
Ну а если и больше - так пусть!..
 
МОЯ ПОДЛОДКА.      

Сочинским ликвидаторам посвящаю.

Нас нынче больше, чем в подлодке:
Сто восемнадцать - не предел!
Налей-ка, брат, хорошей водки,
За то, что я сегодня цел.

За то, что Родина седая
Всегда сурова и пьяна,
За то, что есть страна лихая,
Где пьют за смерть солдат до дна.

Мы, как Чернобыльцы, братишка,
В расходной строчке у страны.
Мы умираем часто слишком,
И нашей маме не нужны!

Она нам мачехою стала:
Под гимн двуглавого орла
С бедою как-то обвенчала
И в храме божьем предала.

Нет, не Христос распят на плахе,
А наши души и сердца.
Живём сегодня в божьем страхе,
Что жить нам с болью до конца.

Налей-ка, брат, лекарств не мало.
Вернее верного всегда
Сто грамм, чтоб сердце не хватало.
В России пьянство не беда.

Апрель придёт в родной наш Сочи,
Не каждый встретится с весной.
И мне врачи лишь год пророчат,
Но этот год - он будет мой!

Налей-ка, брат! Моя подлодка
Когда-нибудь уйдёт туда,
Где дефицит не только водка,
А даже -  чистая вода...

ПОЛИГОН.

Мы думали, что Родина за нами,
Гордились блеском золотых погон.
Измерили литыми сапогами
Чернобыльский смертельный полигон.
Прошли года. Растёт в душе усталость,
Болеем часто, думая порой,
Что доля нам не лучшая досталась,
Что предстоит за жизнь смертельный бой!

Мы в том бою бесспорно проиграем.
Уж больно смерть коварна и сильна.
Нам будущее вряд ли станет раем,
Когда распята целая страна.
Когда в стране слепое безразличье,
Закон глухой - политиков игра.
А наших дней суровое отличье -
О смерти думать в сорок: - Нам пора!..

Когда б сегодня где-нибудь рвануло,
И военком под дулом приказал,
Я лучше выбрал вороное дуло,
Но никогда защитником не стал.

Не Родина, увы, теперь за нами,
А те, кто нашу Русь распродают.
Прикрыв бездушье громкими словами,
Из храма жизни сделали приют.

Казалось нам:  дорога будет длинной,
И как святые будем жить всегда.
Товарищ мой не умер господином,
Над ним горит армейская звезда.

Горит она холодными лучами,
Несёт печали одинокий свет.
Мы не были по жизни богачами,
Но без нужды прожили много лет.

Мы верили, что Родина за нами,
Гордились блеском золотых погон.
Измерили литыми сапогами
Свой жизненный смертельный полигон...

СТЕНА МОЛЧАНИЯ.

К очередной годовщине Чернобыльской трагедии.

Нас вспоминают лишь в апреле,
А в день Защитника - молчат.
О том, что было - еле-еле
Не все эфиры говорят.
Кому-то выгодно молчанье
О тех событиях лихих.
Кому-то на руку отчаянье
Моих собратьев боевых.
Чернобыль - грозная отметка,
Зарубка памяти моей.
Моя злобившая соседка
Тревожных и печальных дней.
Уходят в вечность батальоны,
Полки в сырой земле лежат.
Мы стали ротой похоронной,
Своих теряющей ребят.
Нельзя привыкнуть к смерти друга,
Без седины друзей терять.
Какая боль, какая мука
О каждой смерти узнавать.
Как будто сердце обокрали,
Как будто разум обожгли.
Как будто часть души забрали,
С собою к звёздам  унесли.
Без орденов и без медалей...
Великий подвиг - без наград.
Пол жизни ту награду ждали,
Дождутся многие едва ли.
Как - будто жизнью  виноват.
Да! Виноваты, что с тобою
Мы научились выживать.
С больной, седою головою
Свои  болезни побеждать.
Да! Виноваты. Задержались
В весенней, светлой суете.
Не все, но многие остались
Пожить без злобы, в доброте.
Да, виноваты! Как безбожно
Мы любим жизнь, что нам дана.
С годами так неосторожно
Остатки жизни пьём до дна.
Да, виноваты! Но напрасно,
Своим защитникам страна
Даёт понять, диктуя властно,
Что наша сила не нужна.
За нами прошлого дорога
И тяжкий грех моей страны.
Любовь, пришедшая от Бога:
Нести свой крест чужой вины.
Прикрыв собой людские жизни,
Весь мир и рыжие леса,
Твои защитники, Отчизна,
Уйдут однажды в небеса.
Но журавлиный клин тревожный
Напомнит будущим годам:
-Живите, люди, осторожней,
Храните солнца светлый храм!
Напомнят вешние капели,
И догоревшая свеча -
Как подвиг совершить сумели,
Возможно, даже сгоряча... 
                                                 
26 АПРЕЛЯ.  

На аллее флаги реют.
С каждым годом реже строй.
Руки сильные немеют,
Сердцу грезится покой.
Только помним: победили,
Уберечь страну  смогли.
Пол Чернобыля отмыли,
Грязь с планеты соскребли.
Не служили, в самом деле:
Просто выжили в аду.
Даже там мы песни пели,
Пыль глотая на беду.
Мимо нас прошли парады,
На гражданке - новый ад:
Нам болячки, как награды.
Сыплет время - водопад.
-Жаль...  - Чиновники вздыхают, -
Я  тебя в твой ад не слал.
Вряд ли что-то понимают:
Видим смерти мы оскал.
Это мы друзей хороним,
Это мы за друга пьём.
Честь солдата не уроним,
Подлецов переживём.
А в апреле флаги реют,
Надеваем ордена.
Если Родина успеет,
У меня - их будет два:
Один орден - за Чернобыль,
А другой - за жизнь мою.
Рудников в России много.
Не для всех места в раю.
Подымайте флаги выше,
К нам пришёл особый день.
Даже ангелы над крышей
Разогнали тучек тень.
Солнце яркое в полнеба,
Чистый воздух, как крахмал.
На столе горбушка хлеба:
Заслужил. А не украл...

БЕЛЫЙ ОРЕЛ.                                

Улетают в небо к звёздам  души.
Наши жизни на земле - всегда.
А ещё - распутица и лужи.
И беда, что чаще не одна.

И лихое время - лихолетье.
Бес просвета пасмурного дня.
Кажется, что жил бы я столетье,
Если б не кромсала жизнь меня.

Если бы слова не укоряли,
Если б мог я правду говорить,
Если б только б ангелы летали
И могли беду собой прикрыть.

Я стою один во всей Вселенной -
Человек с испорченной судьбой.
- Дайте умереть, прошу, мгновенно,
Чтоб не быть обузой и травой.

Всем и так сегодня неугоден:
Плачу над картиной о войне.
Даже старый плащ уже не в моде,
И рукав, забрызганный в вине.

Это на поминках выпил много,
Друга и солдата хоронил.
Нёс вино, споткнулся у порога,
И бутылку горькую разбил.

Это друг не дал до слёз напиться.
Новый ангел кружит в облаках.
По ночам Орёл мне белый снится,
Что несёт беду мою в когтях.

Медленно парит среди созвездий,
Зажигает звёзды в глубине.
Может, станет меньше лихолетий,
Больше яблонь в сказочной весне.

Мне судьба даёт ещё немного
В этом мире за друзей  пожить.
А ещё - хорошим вспомнить Бога:
За Орла и сон благодарить...

ГЕНОЦИД.   
 
Над Россией бескрайней метели,
Плачут ветры как будто навзрыд.
В Государственной Думе сумели
Узаконить в стране геноцид.
Десять дней беспробудная пьянка.
Сколько денег ушли в никуда.
Как отдушина, стала гулянка.
Но не это сегодня беда:
Стариков и старух обокрали,
Инвалиду сломали костыль.
Боль оставили, льготы забрали.
Превратили всё худшее в быль.
Человеку труда, ветеранам,
В ордена и к заслугам - плевок.
К растревоженным болям и ранам
Коммунальными вилами в бок.
Да, под дых - телефоном, дорогой,
Да, петля - удавиться от цен.
Кто-то сильно не верует в Бога,
Кто-то жизни планирует тлен.
Сколько ж раз нас с тобой обобрали,
Измытарили души, сердца?
Мы Россию собой защищали,
Шли на бой за неё до конца.
У станков дни и ночи стояли,
Больше жизни страну берегли,
С крестным знаменем землю спасали.
А себя уберечь не смогли.
Кто-то снова играет с народом
И не верит в пожар от костра,
И не смотрит в прозрачную воду,
И не видит на дне топора.
Сколько ж можно мытарить Россию,
Нефтяным поклоняясь ворам,
И нести нищету, как мессию
Инвалидам, своим старикам.
Ах ты, Родина, жадная Родина.
Повернулась к народу спиной.
Ты мудра и сильна нами вроде бы,
Но сегодня - ты стала иной.
Разгоняют народ полицейские -
Инвалидов, старух, стариков.
Исполняют приказы плебейские,
И топор для допросов готов.
Как могла до такого дожиться,
Как смогла ты о прошлом забыть?
Как ты можешь спокойно молиться,
Свой народ нищетой осудить?  
В Государственной Думе сумели
"Безголовью" придать милый вид.
В Новый год под аккорды метели
Запустить к старикам геноцид.
Может, есть ещё разум в России.
Я об этом молюсь по утрам:
- Дай нам, Господи, веру и силу,
И тепла, и еды старикам...

ЦХИНВАЛ.

Всё это было не в кино:
Людей невинных убивали.
Без всякой жалости, легко
На мирных улицах Цхинвали.
В детей стреляли палачи,
Кварталы «Градом» выжигали.
Кружила смерть огнём в ночи
На тёмных улицах Цхинвали.

Припев:
Цхинвал – урок, напоминанье.
Цхинвал – распятая страна.
Цхинвал – минута осознанья,
Что значит для людей война.

Русь защитила в трудный час,
Прикрыв щитом дамасской стали.
Спасла народ в который раз,
Детей, родившихся в Цхинвали,
Седых и мудрых стариков,
Что песни миру посвящали.
Российский подданный готов,
Всегда готов помочь Цхинвали.

Приспущён флаг по всей стране.
Героев снова потеряли.
За тех, кто жизнь отдал в войне,
Поднимем славный тост в Цхинвали.
Мы верим, будет правый суд:
Убийцу горы не прощали.
Его - безумца - проведут
По новым улицам Цхинвали.

ДЕНЬ ЗАБЫТОГО ЗАЩИТНИКА.

В который раз забыли вспомнить,
Слова признания сказать.
Как будто мы войскам не ровня,
Не защищали нашу Мать.
И лишь Афганцы воевали,
И подставляли грудь свою.
И лишь Чеченцы погибали
В предательском для них бою.
                                                  
Я знаю – мы не ветераны,
Не воевали на войне.
Но как болят на сердце раны,
И как печально в тишине
Бросать кусок промёрзшей глины,
Когда уходит лучший друг.
Его сразило эхо мины,
Событий прошлых, и не вдруг.
Чернобыль - для меня помойка.
Но почему же ордена
За мужество даёт нам, стойким,
Играя нервами, страна?

В наш день Защитников, ребята,
Наденьте форму на парад.
Не воевали в сорок пятом,
Но полковой был полон штат.
И принесите на могилы
Цветы героям и друзьям.
Есть порох в душах, в сердце силы.
За вас, забытых, пью сто грамм.

В ТРЕПТОВ-ПАРКЕ.
 
Каждому воздастся по заслугам,
По его проступкам и делам.
Землепашцу, что бродил за плугом,
И за лень всесильным господам.
Каждому воробышку на ветке,
Соколам, летящим в вышине...
За поступки ставит Бог отметки
На дублёной коже по спине.
Мы проходим странные уроки,
Никогда не видим дневники.
А над планами - смеются Боги,
Для Богов мы все - ученики.
Только воин и солдат Державы
Получил досрочно высший балл.
Отдавая жизнь не ради славы,
На века из пеплов он восстал.
Отражает бронза пламя красным.
Держит воин девочку в руках.
Меч опущен. Мир такой прекрасный,
И любовь с весною на устах.
В Трептов-парке он застыл навечно.
Прошлым охраняя наш покой.
Жизнь за жизнь, как это человечно.
Памятник, как будто бы живой.
Есть оценки, цифры, приговоры.
Только чаще алые цветы
Ставят точку, и кончают споры:
Вечен подвиг, и бессмертен ты.
Невозможно дать оценку жизни.
Каждому воздастся по делам.
Только в каждой доле, в каждой тризне
Верю не оценкам, а цветам.

ДЕНЬ ТАНКИСТА.

Сегодня праздник у ребят:
Сегодня - День танкиста.
Медали на груди горят,
Как зайчики, лучисто.
Звездой сияют ордена,
В них -  Мужество и слава,
Твоё спокойствие, страна,
Величие Державы.
Нам не забыть Афганистан,
Горящие машины.
Чернобыля большой пожар.
И смерти без причины.
Чечня, а позже и Цхинвал
Напомнили о смерти.
И был огня девятый вал,
И ада круговерти.
И были новые кресты,
Салюты над рекою.
И королевы красоты
Расплакались с тобою.
А, может, просто вешний дождь
Принёс росинки с луга.
Но не зазорно плакать всё ж,
Когда теряешь друга.
Поклон вам низкий, до земли,
Защитники России.
Мир снова жизнью сберегли,
Как сыновья Мессии.
Пусть будет мирным новый день,
И служба без тревоги.
Пусть смерть над вами, словно тень,
Не преградит дороги.
И пусть сияют ордена
За  Мужество и Славу.
В веках без войн живёт страна -
Российская Держава.

* * *
 
В четверг мне позвонила Вера Морозова и попросила похоронить себя, если вдруг что случится с нею.
В понедельник раздался звонок, и врач, как мне показалось, с разражением в голосе спросил: - Кто заберёт из больницы умершую Морозову?
Участница ликвидации катастрофы на ЧАЭС два года в судах доказывала свою причастность к событиям апреля 1986 года. Доказала.
Но не смогла воспользоваться начисленной компенсацией в 150000 рублей. Хоронили Веру Морозову - инвалида 1-й группы - в страшный ливень за 6500 рублей.
Самые дешёвые похороны, которые я знаю. Деньги достались дочке-алкашке и зятю, которму пришлось дать по физиономии, чтобы он поучаствовал в похоронах.
Прошло очень много лет. Но я до сих пор вздрагиваю, когда раздаются телефонные звонки...
И больше не председатель Союза Чернобыль. Видеть несправедливость - больное занятие.   
                                                      
Да что там осень - жизнь кружила,
Как лист, бросала по углам.
Больное сердце с ветром стыло,
Порой пекло, как будто с пыла,
Щемило, ныло по ночам.

Дождём слеза в часы потери.
Ах, сколько в осени утрат,
Когда в безумной лотерее,
С крестом и Родиной на шее
Уходит твой товарищ-брат.

Пустыня комнат. Ветер свищет.
Прикрыты чёрным зеркала.
И долго мёртвого вонища
По запаху меня отыщет.
Заголосят колокола.

Я расстелюсь под Ним, висящим.
За что, ответь, покинул нас?
Ты был когда-то настоящим,
Страдающим, за всех скорбящий,
Убитый пыткой напоказ.

Ты принял смерть, как подобает.
Но знал о рае в небесах.
Смотри, как вера не спасает -
Солдат чернобыльский страдает
В отпущенных судьбой часах.

За что нам осень в нашей жизни?
Зачем в душе колокола?
И почему в скупой отчизне
Все наши души в дешевизне,
А жизнь защитника мала.

Я расстелюсь в молитве к Богу.
За всех друзей - возьми меня.
Здесь на земле так мало проку,
Мостить потерями дорогу,
И с болью в сердце жить виня.

Что ты молчишь, роняя слёзы.
Оставь на время старый крест.
Расшатаны твои колоссы,
Кругом забвенье и вопросы,
Полно безбожных злачных мест.

Ужель, как раньше, ты не в силах
Друзей от смерти воскресить.
Чтоб не болело сердце с пыла,
И чтоб внезапно не остыло,
Солдат достойно должен жить.

Ну, не молчи. Погаснут свечи.
Зажгу другие под тобой,
Чтоб в тёмной церкви этот вечер
Надеждой был всегда помечен,
А не отравлен тишиной.

Прости меня! Я слаб годами
И в тоже время - на краю.
Грущу под свежими крестами,
Под золотыми образами
О жизни за других молю...

ЗАЩИТНИК.

Особый час. И, кажется, не деться
От прошлого и скорбных грустных дат.
У вечного огня забьётся сердце,
Когда скользнёт по спискам павших взгляд.

Февральский день. Цветы гирляндой красной.
Солдатский строй одет, как на парад.
И трижды залп размерный, громкий, частый.
И эхо в небо разнобоем в лад.

Вспугнул ворон и голубей напротив.
Взлетели стаи в страхе в высоте.
Отдал команду чётко ротный роте,
Скомандовав: "Штыки примкнуть. К ноге."
 
Парадный строй. И знамя полковое
В какой-то миг расцвечено огнём.
Сверкает Герб, как солнце золотое.
И кажется - повеяло теплом.

Кружат снега на головы без шапок.
Седеет строй защитников живых.
Рука мальчишки крепко держит папу.
Но если надо - сбережёт родных.

СЕРЖАНТСКИЕ ПОГОНЫ.
 
Нас в прошлое уносят поезда,
Где молодость моя прошла когда-то.
Не повернётся вспять времён вода,
Но на перроне встречу вдруг солдата.
Сапог начищен кремом до зеркал.
Воротничок белей вершины снега.
И я сержант, увы, не генерал,
Который верил сказкам жизни слепо.

Давно в архиве воинский билет.
И военком в армейской новый коже.
Закончен бал. Я стал с годами сед.
Но совесть офицерская тревожит.
Страна не та. А может мы не те.
Возможно, старость давит, как давленье?
Живём сегодня лучше, в красоте.
Назло другим, себе на удивленье.

Крепчает строй ракетных кораблей.
И новый МИГ разрезал мифом небо.
Страна моя становится мудрей.
Сержантские погоны снова мне бы.
И молодости нашей хоть кусок,
Хотя бы часть из прошлого немножко.
Как жаль, что невозможен тот бросок,
И молодости заросла дорожка.

Плевать на старость, седину плевать.
Пиджак достану, ордена начищу.
Сегодня снова парню двадцать пять,
Гуляй, сержант, и поминай на "тыщу".
Пускай слезой омоется стакан.
На нём горбушка чернотою хлеба.
Я буду нынче трезв и в стельку пьян.
И так же верить в Русь, как раньше, слепо.

ТЫ РОДИ МНЕ БОГА.

Ты роди мне Бога, дорогая.
Сына долгожданного  роди.
Приоткрой земные двери рая,
И зажги священные огни.
Я прошу об этом лишь Мадонну.
Ты одна, и лучшей - в мире нет.
Потому, что я в тебя влюблённый,
Оттого, что ты мой звёздный свет.

Ты роди мне Бога, дорогая.
Сына долгожданного роди.
Жаль, что ты совсем, совсем седая.
Но любовь живёт в моей груди.
А ещё - Чернобыльское лихо
Не дало нам деток народить.
Как-то в доме нашем очень тихо.
Как-то скучно без детишек жить.

Ты роди мне сына, дорогая.
В следующей жизни нарожай.
Даже если жизнь, как есть, земная,
Наши дети - это светлый рай.

ТОЛЯНУ.
    
Первому председателю Союза Чернобыль в городе Сочи капитану Пименову А.Н. - замполиту 3 бата в\ч 47049, умершему в 1991 году от меланомы кожи.

Уходит прошлое в закаты
Почти неслышно, без следа.
А я смотрю на перекаты
И слышу, как шумит вода.
Бросаю ель в костёр пахучий,
От дыма горького пропах.
Судьба моя - мой крест и случай.
И как проклятье - горький страх.
Сухие губы от волненья...

...Майор довёз до места нас.
Чернобыль жил на удивленье,
С бабулькой пирожки припас.
И на перроне угощались...
Не ел, не пил один майор.
Тогда мы просто удивлялись.
А он живой, и до сих пор
Имеет званье "ликвидатор",
Вторую группу и медаль.
В движенье - он большой новатор,
А Толи нет. И маму жаль...

Господь всё видит, примечает:
Как ложью правит сатана.
Пораньше лучших отбирает -
Ему святая рать нужна.
А нам, молчащим, в наказанье
Укором оставляет ложь...
И совесть - свыше подаянье -
Воткнулась, словно финский нож.

Шумят по речке перекаты,
Весна апрельскою порой
Уводит в прежние закаты,
Где друг чернобыльский живой...

СОПКА ГЕРОЕВ. ПАМЯТНИКУ И СОЛДАТУ. 

"Голубая линия" - одно из самых мощных укреплений немцев в районе города Крымска. Выход к Чёрному морю.
Руководил прорывом - Константинов - псевдоним будущего маршала Советского Союза Г.Жукова. 

Ракетоносцы рвутся в выси слепо,
Тараня гулом огненный закат.
Над Крымском гром лавиной в уши с неба
Вдруг потревожит удивлённый взгляд.
Над миром чалит вечер старой лодкой.
В берёзках заблудилась тишина.
Застыл Серёга над Геройской Сопкой,
В том месте, где закончилась война.

Из сахарного мрамора одежда.
И автомат, белея лебедей.
В глазах застыла горечь и надежда,
И лица невернувшихся друзей,
Почти мальчишек, повзрослевших сразу,
Когда в бою вдруг охнул замполит,
Успевший проорать святую фразу:
- За Родину! И шёпотом: - Убит.

Лишь небольшая струйка алой крови.
С Кубанской пылью - по щеке слеза.
Хватило вам, безусым силы, воли,
Чтоб заглянуть смертям войны в глаза.
Прорвать непобедимые редуты,
Пройти без карты минные поля.
В коротких жизнях проживать минуты.
И верить, что отдали жизнь не зря.
Что будут вспоминать потомки вечно,
И распевать над Крымском соловьи.
А вы с друзьями по дороге Млечной
Услышите рулады о любви.

ПОХОРОНЫ.

На одном из сайтов недавно был опубликован фактически мой некролог.
Знаю даже имя этого инкогнито. Бог ему судья.

Мне снился сон. Меня похоронили.
Друзья собрались и пришли враги.
В сторонке бабы по-тихоньку выли.
С попом кадило служки, молча,  жгли.
Я видел гроб огромный, ростом в тело.
Себя - лежащим. Не поющим, нет.
Впервые без движенья и без дела.
Несвойственный, безжизненный портрет.

А я витал над этим представленьем.
Старался слёзы вытирать рукой.
Умело осушал на удивленье.
Но не сумел слезу унять одной.
Кричал: - Не плачь. Мы встретимся с тобою.
Ты помнишь нашу яркую звезду?
Под ней однажды стала мне женою.
И обещала: - На костёр пойду!

Потом враги с друзьями водки пили,
И кто-то анекдотец выдавал.
Зачем собрались? Напрочь позабыли.
А я слезу любимой вытирал...
Проходит всё. Пройдёт и наше лето.
Стирает время на песке следы.
Любовь двоих - одна полоска света
Далёкой и загадочной звезды.  

ВОВКУ АНАТОЛИЮ ДМИТРИЕВИЧУ.

Председателю краевой чернобыльской организации Краснодарского края.

Друзья уходят, не доев пуд соли,
На лацканах оставив ордена.
Звезда Полынь зажглась над вашей долей,
Чернобыль - стал похмельем без вина.
Не смог когда-то ложью поперхнуться
От всех проблем, что били силой в бровь,
И военкому взяткой приглянуться,
Признаться лицемерием в любовь.

Друзья уходят, оставляя всходы:
Своих детей и внуков дорогих.
И над Кубанью - крики пароходов,
В годах труды - воистину земных.
Всю суету, не писаные строчки,
И долготу нехоженного дня
Продолжат жизнь в любви родные дочки -
Роман с женой, что сочинил не зря.

Друзья уходят. Меньше нас с тобою.
Я от уходов этих поседел.
Пошли, Господь, цветение весною,
И чтоб увидеть вас на поле дел.
Друзей мы помним. Память - это сила.
И в журавлях я вижу вас земных,
Жила в которых - золотая жила,
Старателях, в моих друзьях седых.

Друзья уходят, зажигая звёзды,
Нам возвращая огненный рассвет,
Надежды наши и в цветеньях вёсны,
И нашу веру - в миллионы лет.

* * *

Всё меньше тех, кто правду вам расскажет
Без лакировки и лихих прикрас.
Всё больше вас, героев в камуфляже,
Кто басню превратил в лихой рассказ.
Чернобыльские странные герои,
Здоровые и умные на вид.
В стране иллюзий - вовсе не изгои,
Забывшие, что значит слово стыд.

Стирает время памяти фрагменты,
И превращают мраморы в песок.
Мелькают реже кинохроник ленты.
Всё реже виден истины кусок.
За ложью прячет кто-то  правду века,
Скрывая похоронки от людей.
А по экранам - балаганы смеха,
Инстинкты и порочности страстей.

Мои друзья - герои, в самом деле,
Ушли давно в немыслимую даль.
И рассказать о многом не посмели,
И донести раздумья и печаль.
Я помню - неподдельных, настоящих.
Стараюсь на подонков наплевать.
И вижу в вёснах в журавлях летящих
Своих ребят, вернувшихся опять.

Вы донесите криком поднебесным
Забытый день российской стороне.
Как трудно было встать на бруствер честно
В Чернобыльской  беде - в немой войне.
Пусть помнят вас, героев настоящих,
Кто без сознанья начинал стонать,
Свою Россию так и не предавших
И защитивших Родину, как мать.

Всё меньше тех, кто правду вам расскажет
Без лакировки и лихих прикрас.
А память узелками время вяжет
И позовёт в апрель в тревожный час...

ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА КАНУЛО. 

Четверть века кануло безвозвратно в прошлое.
На перроне юности марши не звучат.
Головы склоненные снегом запорошены.
Обелиски памяти имена хранят.
Был апрель Чернобыльский, взрыв на всю Вселенную.
Вой машин пожарников и молчанье глав.
Мысли наших умников в стену толстостенную.
Стройка всесоюзная и солдат без прав.

Четверть века кануло безвозвратно в прошлое.
На беде не учимся, новую давай!
Семя безмятежное в землю кем-то брошено.
За очками глупости виден грешных рай.
Добровольно полнится слезный штат солдаток.
Как припарки знахарок догмы докторов.
По Земле трагедии,  мир из ста заплаток.
Кто еще и сколько вас на костры готов?

Четверть века кануло безвозвратно в прошлое.
Гимнастерка старая с орденом в шкафу.
На парадах доблести воином не ношена.
Кто-то мудрый вычеркнул подвига строку.
Коврики гвоздичные по граниту стелются.
За цветами красными чёрная слеза.
Новая история на солдат надеется:
Прорастет когда-нибудь памяти лоза.

Четверть века кануло безвозвратно в прошлое.
Я в Россию верую, в разум и любовь.
Поле наше русское до конца не скошено.
Зеленеет всходами новой жизни вновь.
Аисты над крышами в зонах отчуждения.
Люди возвращаются в старое село.
Перезвонный благовест. За грехи спасение.
Значит, снова будем жить всем смертям назло...

ПРОНЗИЛА БОЛЬ.
 
Пронзила боль за прежнее неверье.
Грешил я в жизни, Боже, много раз.
Но ты-то знаешь, что в душе не зверь я,
А человек без грима и прикрас.

Был сыном и отцом, ещё солдатом.
Крещёным был, но крестик не носил.
Ругаясь, не любил гримасы мата.
И каялся, как мог. И просто – жил.

Пронзила боль. За что? Не понимаю.
Мне испытанье новое прислал.
Одна на всех дорога к дверям рая,
Но и другие  ты не запрещал.

В твоей всё воле: счастье и несчастье,
И белое, и чёрное крыло.
Всё время жизни - странное безвластье,
Ужасное и светлое кино.

Пронзила боль. Но сразу отпустила.
Продолжен круг, и не закончен бег.
Из сердца вынул кто-то смерти вилы.
Шепнув: - Живи покуда человек.

Я слышал шепот ангельские пенья.
Я думал, что не будет утром чай.
Отсрочку подарили на мгновенье,
Чтоб мог сказать  друзьям своим: - Прощай…

БУДЕМ ЖИТЬ...

Годовщинам закрытия саркофага – 30 ноября 1986 года.

Кружится снег над чёрным саркофагом,
С трудом пытаясь трещины закрыть.
Ещё видна строка под рваным флагом,
Чуть стёртая местами: - Будем жить!!!

Зачем-то трижды знаки восклицанья,
Фамилии, а рядом - города.
Но не найдёте слова обещанья:
Когда- нибудь вернуться навсегда.

Отбил Чернобыль в памяти охоту
Приехать, внуку правду рассказать,
Как командиры подымали роту,
Не по уставу поминая мать.

Не прятались за чин и за погоны,
А замполит глотал с речами пыль.
Исчезли даже мудрые вороны,
Годами, облетая Чернобыль.

Кружится снег над памятью суровой.
Под Новый год укроет саркофаг.
Построится когда-то  панцирь новый,
Взовьётся украинский жёлтый флаг.

И будет надпись не видна округе,
Поможет стройка прошлое закрыть.
Но, вслушавшись в стенанья старой вьюги,
Услышишь  фразу: - Будем, будем жить…

ХРАНИ ОТ РАВНОДУШНЫХ ГЛАЗ...

Весна тревожная в апреле
Мне спать спокойно не даёт.
Под утро выслушаю трели,
Звенящих до небес высот.

Звёзду, померкшую рассветом,
Я сосчитаю  сотый раз.
Друзей, товарищей при этом
Вдруг вспомню без любых прикрас.

Под стук вагонного состава,
Под перегар небритых лиц
В Чернобыль ехала орава
Из Краснодара и станиц.

Лишь половина вас осталось
Однополчан - моих друзей.
А с ними - по уходам жалость
Да запах ладанных свечей.

Апрель шумит цветеньем свыше,
И лучезарная звезда
Сады «невестит» белых вишен. 
Прекрасна жизнь. Ну, как всегда.

Цветами мрамор застилая,
Друзей помянем в сотый раз,
Земля граничит с высью рая.
И этот рай в душе у нас.

Другие годы и проблемы,
И тают вечные снега.
Приходят беды неизменно.
Чернобыль жив в душе пока.

Другое платье и обличье,
Поменьше может быть могил.
Но как ужасно безразличье
Иных правителей и сил.

Весна тревожная в апреле
Уснуть спокойно не даёт.
Мы видели на самом деле
Чего-то страшного приход.

Звёзду, померкшую рассветом,
Я сосчитаю сотый раз.
Господь, не дай нам кануть в Лету,
Храни от равнодушных глаз.

РУСЛО ПРОШЛОГО.

За поворотом прошлое в маске
Точит неверий клинок.
Ты, как обычно, летишь без опаски.
Кажется, путь твой далёк.
Метры остались жизни  дороги.
Босым - пройдись по лугам.
Смертны в годах. Лишь в браваде мы боги,
Не поклоняясь богам.

Прошлое ранит. Глупая пуля.
Где-то укрылся стрелок.
Жили с друзьями легко, балагуря.
Первым ушёл мой дружок.
Это апрель и Чернобыльский ветер
Выстрелил в спину ему.
Мужество снайпер давно заприметил,
Не объявляя войну.

Двадцать шестое снова в апреле.
Кто-то орёт: "Юбилей!"
Я  же без света в огромном тоннеле:
Снова - поминки друзей.
Мы не герои. Мужчины в деле.
Сделали всё, что смогли.
Крест не носили. Но к истинной вере,
Через распятье дошли.

Время цените. Мало осталось.
Счастлив, кто  вёснами жив.
Правда скопилась на сердце усталость,
Прошлого - пыльный архив.
Жизнь - это высь. Она - бесконечна.
Верьте в Любовь и друзей.
Время – вода, что несёт быстротечно
В ранящем русле камней…

НЕ ВСЕ СЕГОДНЯ ВЫРВАЛИСЬ ИЗ ПЛЕНА.

Не все сегодня вырвались из плена
Чернобыльской сжигающей звезды.
И, приклоняя к мраморам колено,
Не видят светлой жизни высоты.
Не чувствуют дыхания цветенья,
Апрели проклиная, как свои.
Весной не слышат птичье песнопенье,
Любовные, всевышние псалмы.

Не все сегодня вырвались из плена,
Остались в батальонах и взводах.
Штурмуют пекла с криком  неизменно,
С усталостью и пеной на губах.
Четвёртый блок – концлагерь наших мыслей.
Вмурован каждый памятью в бетон.
И рваный флаг ненужный, бьющий высью,
Истрёпан в хлам со всех семи сторон.

Не все сегодня вырвались из плена.
И я такой же сын своей судьбы.
Но, как ни трудно, выпрямлюсь с колена.
Защитники с тобою. Не рабы.
Не все герои. Родине виднее.
Но «лучезарят» чаще ордена.
А значит: наша Родина - мудрее,
И словно мать для нас всегда одна.

Не все сегодня вырвались из плена.
Живут другие всем смертям назло.
Есть в доме внуки счастьем неизменно,
Коль продолженье, значит - повезло…
Порвите путы с помощью любимых.
Оставьте в прошлом грозный саркофаг.
Вернитесь в жизнь. Она проходит мимо.
И так прекрасна. Это, братцы, -  факт.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ.

Годовщине Чернобыльской трагедии и её участникам.

Здоровья вам, чернобыльцы России.
Сто лет ещё прожить, не унывать.
Вы мировое пекло погасили.
Не думая, как жить и умирать.

Не веря в боль и ранние утраты,
Что будет меньше вёсен на пути,
Чернобыльские верные солдаты -
Таких в России больше не найти.

Последние - из пламенного боя,
Восставшие из адова огня.
Прикрывшие столетие собою,
Простив судьбу, за подлость не виня.

И как зерно Господь вас бросил в землю.
И расцвела калина по весне.
И соловьиный хор над ней приемлю,
Рапсодию о счастье в тишине.

Здоровья вам, чернобыльцы планеты:
Эстонцы, украинцы, латыши,
Казахи, молдаване, ненцы, греки.
Кайтагцы, осетины, чуваши.

Никто не смог в Чернобыле поссорить.
Над всеми был всегда один Господь,
Но в разных платьях. Он помог построить
Меж нами пониманье и любовь.

Другие государства и законы.
И тычет пограничник в спину ствол.
Но память не имеет перегонов.
В апреле накрывает дружбы стол.

За всех за вас, живых, я выпью стоя,
И помяну летящих журавлей.
Пусть эти птицы меньше знают горя.
И будет меньше горя у друзей.

Здоровья вам, чернобыльское племя.
Сто лет без злобы и в любви пожить.
Стирает память нашей жизни время.
Но разве можно подвиг ваш забыть?

Пылает мрамор вечными огнями,
И золотые имена горят.
Вы не спешите вслед за журавлями.
Они в апрель чернобыльский летят…

КОМСОМОЛЬСКИЙ СКВЕР.

Есть в новом Сочи Комсомольский сквер.
Не каждый знает прошлые названья.
Сюда к фонтанам не спешит премьер.
Но пары любят тихие свиданья,
Когда струя раскрашена в огнях,
Взлетает и пульсирует по кругу,
Когда заря играет в якорях,
И топит в глубине фонтанной скуку.

Обнявшись, пары, дети-голубки,
Коляски, как положено, под тенью.
И очень часто наши старики,
Сидят на лавках, распрощавшись с ленью.
Напротив память в бронзе - «Рыжий Лист».
Его поставил город между делом.
Ведь наша память – это не каприз,
А бормашина в наше с вами тело.

Чернобыльцы уходят каждый год.
Но памятник – святая благодарность
Для жизни поколений – эхолот,
Маршрут тревожный в нашу с вами давность.
Строка из бронзы продолжает жить.
Читает молча, про себя прохожий:
- Мы Родиной умели дорожить,
И на отцов мы были так похожи.

Чернобыльский смертельный полигон.
Горят слова рубином, нашей кровью.
Услышьте, люди, поминальный звон,
Согрейте руки от печалей вдовью.
Есть в новом Сочи Комсомольский сквер.
Не каждый знает старые названья.
Для наших внуков – Подвига пример.
И с прошлым деда – важное свиданье.

ПРОЩАЙ, СЛАВЯНКА!

Возьму билет в плацкартные вагоны,
Народные, пропахшие хамсой.
С бессонницей услышу крики, стоны
Да сиплый храп небритой головой.

Носки мужик неделю не снимает.
Наверно, снятся запахи носков.
Ещё при храпе щёки раздувает,
Как тот солист, что на трубе готов

Вдруг выдать марш «Прощание славянки»,
Написанный когда-то трубачом
Василием Агапкиным в тачанке,
В полку с конями, в царском, запасном.

Да чёрт с ним, с  дядькой, в коме голосящим.
Чернобыль  вспомню, марша колорит.
В строю мужчин простых, но настоящих,
Принявшись с формой импозантный вид.

Чернобыльцы. Мои друзья однажды.
Я видел разворот ваш боевой.
Кубанский полк – он был ещё отважным.
И как ни странно - братством и семьёй.

Умеющих плечом к плечу и строем,
Втянув живот, чеканя, зашагать.
Что проверявший, видевший такое,
И сам готов был в строй кубанский встать.

Но знаменитый марш звучал не часто.
А лишь на «дембель» - лучшим «старикам».
И это было, было просто классно:
С полком прощаться - с болью пополам.

Давно ушло, сбежало наше время.
Но как услышу марш знакомый я,
Втяну живот и вставлю ногу в стремя.
Большая честь вас вспоминать, друзья.

Сам композитор в небе на параде
Возьмёт мундштук и старую трубу.
Свой лучший марш сыграет встречи ради,
Чтоб успокоить на земле вдову.

Возьму билет в плацкартные вагоны.
В апрель уеду, в прошлую весну.
Чеканят марши стыки перегонов.
Прощай, славянка. Вряд ли я усну.

«Прощание славянки» — русский марш, написанный в 1912—1913 годах штаб-трубачом 7-го запасного кавалерийского полка, стоявшего в Тамбове, Василием Ивановичем Агапкиным под впечатлением от событий Первой Балканской войны (1912—1913).

ДОМИНО.

Мои друзья уходят постепенно.
Редеет строй, пустеет старый двор.
И жизнь прошла секундами мгновенно,
Мои года стащил дорожный вор.

Я не успел понять, подумать даже -
Бессрочный паспорт выдал мне майор.
И я на фото, будто в камуфляже.
Фотографу, не старости - позор.

Но главное, не внешность «паспортины»,
А что один гуляю во дворе.
Ушли так быстро в край иной мужчины.
Не пожелав обузой быть в хандре.

Костяшки домино полощет дождик.
Не назовут за проигрыш «козлом».
И старый дворник - улицы уборщик
Сидит с метлой за стареньким столом.

«Дупли» он вертит пальцами в мозолях.
И по щеке дождинками слеза.
Не стало сына, год не стало Коли.
Осталась деду внучка-егоза.

Я разливаю из солдатской фляжки.
- Давай, старик, помянем мужиков.
Когда-то с ними был  в одной упряжке.
В Чернобыле служил. Без дураков.

Мне повезло. Живу, скриплю, радею.
Стараюсь водку горькую не пить.
И от крестов без мата матерею.
Как праведник, стараюсь мудро жить.

- За них, прекрасных, умных и отважных.
Давай, Егорыч, сына помянем.
Герой на самом деле не бумажный.
Как жаль, что во дворе сидим вдвоём…

…Сильнее дождь полил на дно стаканов.
Не видно стало поминальных слёз.
Друзья уходят, так нелепо, рано.
Сердца срывает время под откос…

СОБРАНИЕ БЕСПЕЧНЫХ КОРОЛОЕЙ.

Как странно жизнь фигурами играет,
Раскрашивая пешки в разный цвет.
Позицию лишь Бог предполагает.
А мы гадаем. Ждём на всё ответ.

Гроссмейстер двинул, партия случилась.
Шагнул вперёд примерный офицер.
И тут же драма в поле приключилась,
Ударил чёрный конь другим в пример.

Швырнул войска правитель наудачу.
Редели пешек стройные ряды.
На каждый выпад – находилась сдача
На слишком замудрённые ходы.

Погибла рать, и пали в поле кони,
Упала в ров последняя ладья.
Но короли с шампанским на балконе
Провозгласили, что в войне – ничья.

Как странно жизнь фигурами играет.
Каприз погубит верного ферзя.
И лишь монарх в боях не погибает.
Другие короли - ему друзья.

Я не хотел бы пешкой быть на поле.
Или фигурой чёрной при дворе.
И не хотел бы власти на престоле,
Чтоб жизни отнимать в чужой игре.

Давайте просто, не играя, думать,
Не предавать Отчизну и людей.
Любить душой. Для шахмат – наша Дума -
Собрание беспечных Королей.

БОЛЬ ДЕРЕВНИ.

Всё меньше лет осталось на причастье,
На добрые и мудрые дела.
Седой портной диктует стиль и платье:
Не так нужны с «кольчужкой» удела.
Ржавеет меч в шкафу на антресоли.
Бессонница заманит в лабиринт,
И в прошлое пойду без сил и воли.
Устрою сердцу стресс и пульсу спринт.

Я возвращусь Чернобыльской дорогой
К шлагбаумам, стоящим на пути.
В деревню загляну с охраной строгой.
Цедящие лениво: - Проходи.
Какой-то пёс голодный будет рядом
Вилять хвостом, просить хотя бы хлеб.
Не выдержу я брошенного взгляда,
Из вещмешка достану свой обед.

Открою кильки под томатной пастой,
И минералки плескану я псу.
- Что не ушёл? Дурак. Здесь жить опасно.
И нет людей, кто бросит колбасу.
Один охранник. Злой. Как ты - голодный.
Без женщин, в форме. Полная тоска.
Ты дворянин. А он - не благородный.
Из МВД. Хозяин «Воронка».

В село не пустят. Да и я не стану
Упрашивать: разруху показать.
Чего смотреть на гной и смерти рану?
Нельзя пол зоны враз перевязать.
- Прощай, Дружок. Я в будущем сегодня.
А ты давно от голода истлел.
Дворянской крови. Ваше благородье.
Как многие, и ты не уцелел.

Всё меньше лет осталось на причастье,
На добрые и мудрые дела.
Кто жив сегодня, безусловно - счастье.
Но боль деревни в Зоне - не прошла…

Благодарю автора, Александра Сгадова, за участие в нашем проекте.

Страница Александра Сгадова на сервере "Стихи.ру"

Повесть Александра Сгадова "Часы для учителя" на сервере "Проза.ру"

Заказ дисков с песнями и книги Александра Сгадова

Здесь для знакомства с творчеством Александра вы можете послушать несколько его песен
(ссылка доступна зарегистрированным пользователям форума "Автомат и гитара)

Rambler's Top100