ДАТА ВЫВОДА, ДАТА ПРОЩЕНИЯ.

Дата вывода в день Сретения
Попадает в мишень моего поколения.
В перекрестье прицела тут сходятся
И зима, и весна. Ну, так водится.

В сорок дней от Христова Рождения –
Дата Вывода, дата прощения.
И прощанья с чужою страною,
Ставшей горькой нам, но чуть родною.

В этот день обращаемся к Богу,
Не забыть нам Афгана дорогу,
Не забыть нам друзей, не забыть нам ребят,
Что с афганской зимы не вернулись назад.

В сорок дней от Рожденья Христова,
Мы помянем тебя, как живого,
Командира, сержанта, солдата.
Скорбна, памятна нам эта дата.

И в разрывах пославшей нас Родины,
Гимном станет: «Уходим мы!»
С покоренных вершин, от пустынь и от скал.
Никогда не забыть службы той перевал.

Десять лет там зима нас утюжила
Жарким солнцем и пылью нас вьюжила.
В сорок дней, как в помин, от Рожденья Христа,
Мы вернулись домой…  это наша весна.

ПОБЕДА 9 МАЯ.

Победа, Победа, 9 Мая!
Святая Победа, Победа живая.
Победа живая? Поименно не вспомнить.
Победа живым, чтоб о мертвых напомнить.

Что были солдаты: с усами, безусы.
Что были герои, а были и трусы.
Вот только война не спросила ранжира,
А просто косила, и просто ложила.

Ведь мертвым победы совсем и не надо.
Земли два квадрата – вот вся им награда.
Кому – обелиск, кому холмик могильный,
Да лист похоронки родным их рассыльный.

И в чем парадокс, чем живее победа,
Тем больше внучат не увидели деда…
Вот им-то как раз и нужнее Победа,
Победа живым, не увидевшим деда.
 
ГОРОДУ ОРДЖОНИКИДЗЕ.

У судьбы не надо быть любимцем.
Получать подарки – не в чести.
Главное ведь в жизни по крупицам
Собственное счастье обрести.

Города – они почти как люди,
Каждому присущий свой размах.
Пусть не легок путь по жизни, труден,
Но награда – в собственных руках.

Из земли богатства добывая,
Город ваш не только этим жив.
Здесь друзей афганцев – пол-Китая,
Так бы Куприенко говорил.

И встречаясь, часто будет сниться,
Группам «Память», «Долг», «Саланг» -
Город-фестиваль Орджоникидзе.
На тебя равняемся на фланг.

Города – они почти как люди.
Но отличье вам одно иметь:
С каждым проведенным фестивалем
Город продолжает молодеть!

* Куприенко Вячеслав - автор и исполнитель, кавалер двух орденов Красной Звезды;
«Память», «Долг»,  «Саланг» - коллективы военно-патриотической  тематики,
 постоянные участники фестиваля «Перевал» (г. Орджоникидзе).

ДВАДЦАТЬ ОДИН.
 
Двадцать один – сегодня мы повзводно…
Двадцать один – тепер мой позывной…
Двадцать один – всерьез, не беззаботно,
Так рассчитайсь на первый и второй…

В двадцать один – уже совсем не дети,
В двадцать один  увидев седину,
В двадцать один ноль-ноль, а может  на рассвете
Мы в рейд уходим, не на ту войну…

Двадцать один – на башне у комбата,
Двадцать один – еще плюс килограмм
На нас висит с учетом автомата,
Жить без него ведь невозможно там…

Двадцать один – число или знаменье,
Двадцать один – не дай Бог, недобор:
Домой пусть все вернутся… С возвращеньем.
Судьба вслепую не ведет отбор.

Двадцать один – наверно, символично,
Что ровно через столько лет спустя,
Оценен будет долг мой заграничный -
Медалью «За Отвагу» в ДРА!

СИГАРЕТКА.

Снова вместе, в этом зале, город дорогой.
Здесь друзей афганцев встретил, полюбил душой.
Сигаретку на крылечке вместе закурю.
И скажу: «Я вам, ребята, песню подарю!»

Сигаретка, фонограмма, огоньком искрит.
Но не тлеет, зажигает, дымом окружит.
Дымом правды из Афгана, сердце ритм стучит.
Пусть сегодня в этом зале песня прозвучит.

Как живешь ты, друг, товарищ, ты, твоя родня?
Ты на грудь надел медали, кто-то - ордена.
Чтобы вспомнить все, что было, через столько лет.
Службу вспомнить, друга вспомнить, передать привет.

Сигаретка, фонограмма, огоньком искрит.
Но не тлеет, зажигает, дымом окружит.
Дымом правды из Афгана, сердце ритм стучит.
Пусть сегодня в этом зале песня прозвучит.

Ты прошел Афгана правду, ты несешь ее.
Знаю, чтобы не случилось, вот плечо твое.
Локоть друга, что дороже, так заведено.
Ведь по жизни после службы нам не все равно.

Фонограмма, сигаретка, огоньком искрит.
Но не тлеет, зажигает, дымом окружит.
Дымом правды из Афгана, сердце ритм стучит.
Пусть сегодня в этом зале песня прозвучит.

Честь и совесть, благородство – это не слова.
Нас по жизни раскидало для чего, друзья?
Для того, чтоб здесь собраться вновь, в который раз.
Мы не можем по-другому, нам нельзя в запас.

Фонограмма, сигаретка,  огоньком искрит.
Все не тлеет, зажигает, дымом окружит.
Дымом правды из Афгана, сердце ритм стучит.
Пусть сегодня в этом зале песня прозвучит.

НОЧИ СТАЛИ ДЛИННЫЕ.

Ночи стали длинные – не до сна.
Память просыпается – у меня.
Как у Льва Толстого все – мир, война.
Служба вспоминается – в ДРА.

В рейд идет дивизия – все гремит.
Траками, гусянками – лязг стоит.
Жаркий выхлоп дизеля – на ветру.
В три подъем, поехали – поутру.

Ленточкой, колонною – не видать.
Тут держи дистанцию – вашу мать.
В Кандагар с Шинданта мы – пыль глотать.
Едем бронетехникой – воевать.

Шлемофоны зимние - на меху.
А ботинки летние – на шнурку.
Магазины полные – два в один.
И душман ведет обстрел -  сукин сын.

Чистый лист бумаги я – положу.
И письмо сестре своей – напишу.
Да отцу, да матери, другу, что в Кундуз.
Написать и девушке? Воздержусь.

Письмецо солдатское – лист в конверт.
На страничку, краткое – жив, привет.
Ты лети на Родину, голубком.
Вести нет приятнее – в отчий дом.

Здесь ждут сына, маются, ох, как ждут.
За письмо хватаются – дай взглянуть.
Каждый прочитает сам, много раз.
Возвращайся, сын, живой – ты для нас.

Ночи стали длинные – не до сна.
Служба вспоминается – в ДРА.
Мама, я вернулся! Цел я у тебя…
Да не всех вернула в дом та война.

САМОХОДКА.
 
Года проходят. Память вновь и вновь –
Бросает в юность, закипает кровь.
Где были рейды по горам,
На самоходке, где-то, где-то там...
Ты девятнадцать месяцев моих
Была мне домом на гусянках на своих.
Твои я помню все черты:
И траки, балансиры, и катки.

Самоходка, самоходка, артиллерия, наводка.
Песок и пыль, палящий зной.
Свист трассеров над головой.
Колонны марш и дембеля отбой.

Дана команда: «Веер, батарея».
И шесть орудий – будто свирепея,
На «боевую» снова стали в ряд,
Всегда готовы выпустить снаряд.
Прицел нам дан, и дан нам  угломер.
Так наводи же поскорей прицел.
Тут успевай крутить маховики.
И ствол, и башню к цели подвести.

Самоходка, самоходка, артиллерия, наводка.
Песок и пыль, палящий зной.
Свист трассеров над головой.
Колонны марш и дембеля отбой.

И вот команда: «Батарея, пли!».
И залпом сразу: «Триста тридцать три.»
Разрезав небо, гор задев верхушки,
Шлют всем подарки наши пушки.
Двадцать семь тонн подпрыгнуло, и вмиг,
Пироксилина запах опьянил.
Я часть души своей оставил там.
Кому, зачем - прости, седой ислам.

Самоходка, самоходка, артиллерия, наводка.
Песок и пыль, палящий зной.
Свист трассеров над головой.
Колонны марш и дембеля отбой.

Теперь отбой, и гильзы собирать.
Они еще не раз нам пригодятся.
Теперь в них будем воду набирать.
Все ж лучше, чем без ней остаться.
Кто той воды не пил, тот  не поймет. 
И не узнает, и уже не бросит:
«Что ты там делал, как свой отбыл срок?» 
Да, время лечит, но само не спросит.

Самоходка, самоходка, артиллерия, наводка.
Песок и пыль, палящий зной.
Свист трассеров над головой.
Колонны марш и дембеля отбой.

А я отвечу –  залпы я пускал.
Девчонкам всем,  наверное, Союза.
В дни свадеб их  – салюты я давал.
Как украшенье каждого союза…
Года проходят.  Память вновь и вновь
Бросает в юность, где была любовь…
Где были рейды, пыль, туман, 
В республике такой Афганистан.

Самоходка, самоходка, артиллерия, наводка.
Песок и пыль, палящий зной.
Свист трассеров над головой.
Колонны марш и дембеля отбой.

ПАРАШЮТНО-ДЕСАНТНЫЙ МИГ.

Парашютно-десантный спорт –
Это мужество и награда.
Парашютно-десантный спор –
Как точней приземлиться надо.
Парашютно-десантный стиль –
Аксельбант и берет, тельняшка.
Парашютно-десантный стих –
«Синева». Ты мне, как рубашка.

Парашютно-десантный взвод –
С приземления сразу в драку.
Парашютный десант идет –
Не дрожа, на врага в атаку.
Парашютно-десантный полк –
Куполами накроет смело.
Парашютно-десантный волк –
Дядя Вася, ты наш, Маргелов.

Парашютно-десантный дух –
На гражданке – без запасного.
Парашютно-десантный слух –
Ветра свист помню снова, снова…
Парашютно-десантный миг –
Стропорезом по шелку ткани…
Купола, если заплелись,
Пусть наполнятся ветром сами.

КАМНИ.

Кладка кирпичная, швы под расшивку.
Камни в стене, как солдаты в строю.
Все в гимнастерках одеты, в обшивку,
Все, кто легли в том далеком бою.

Кто в Кандагаре, а кто-то в Герате,
Кто рядовым был, а кто старшина,
Кто был в десанте, а кто в медсанбате –
Только с собою забрала война.

Знала ли глина, для камня добытая,
Что обожжась, превратившись в кирпич,
Имя возьмет у солдата убитого,
Чтобы навечно с ним в Храме почить?

Камни, как люди, а люди – как камень.
Жизни отдали, не прожив двадцати.
И камнем этим мы всех вас помянем,
Чтоб в алтаре вам покой обрести.

Души по небу возносятся к Храму,
Как улетают на юг журавли.
С юга «Тюльпан» же привез вашу драму
Семьям-сиротам. Прощай, шурави.

Каменщик, мастер, прошу, будь внимателен.
По кирпичу не стучи мастерком.
Ты положи его очень сознательно,
Ведь не кирпич он, а боли излом.

Кладка цементная, да с перевязкою
Храма частица, навеки в строю.
Память ведь нашу не скроешь под маскою,
Что все прошло. Так живите в раю.

ШАРАДА.
 
Шипя, шкребя, Шамиля шайка
Шайтаном шумно шелестела.
Шаги широко шерудя,
Шакалы шли, штурмом шуршали.
Шинели, шапки, шашки, шпаги,
Шампуры, шомпола, шевроны…
Шрапнелью штабелем, шаблонно,
Шо шнапсом штатно - шурави.

ПАМЯТНИК.

Плащ-палатка, плащ-накидка,
С плеч наброшенная вскидку,
От дождя пусть защитит
Тех, кто, в общем-то, забыт.

Защитит пусть и панама,
Еще та, с краев ислама,
Не от солнечных лучей -
От забвенья наших дней.

Защитит бронежилет
Грудь, живот на много лет
Не от пули басмача –
От незнания юнца:

Что была война за речкой
И остались там навечно
Сотни молодых ребят…
Пусть их подвиг защитят.

Тех, кто встал на пьедесталы
На окраинах державы,
Тех, кого пронзил металл,
И кто сам металлом стал.

Кто отлит металлургией
Панихидой, литургией,
Путь пройдя свой до конца,
Меди, цинка и свинца.

Три металла им досталось,
Разным цветом оказалось,
В разных сплавах, в разный час,
Только три, как ипостась.

Тех, в кого из гильз латунных,
Сплава меди с цинком лунным,
Пулей выстрелил свинец,
Окропивши каганец.

Кровью ярко-красной меди,
Отняв жизнь в мгновенья эти.
Лишь оставив цинка гроб
Да пробитый насквозь лоб.

Цинк покоится в могиле,
Медь, свинец  - блестят в  отливе:
В бронзе ведь живет солдат,
Но забвению – не рад.

Помните его, ребята.
В плащ-палатке, как когда-то,
В парке он, как монолит:
Мы идем – а он стоит.

ДОЛГ.

Я сегодня отдаю  долг.
Долг не карточный, долг не шуточный.
Долг из юности, где Афган
Сапогом придавил многосуточным.

Долг всем тем, кого с нами нет,
Не вернувшимся к дому матери.
Тем парням, кому двадцать лет,
Монумент пусть наш станет папертью.

Долг всем тем, кто там просто был,
По призыву, конечно, Родины.
Кто в горах и песках служил.
И сегодня в строю вы, вроде бы.

За поддержку - спасибо всем,
И за помощь спасибо каждому.
Кто свой труд и свой вклад вложил,
Прикоснувшись к святому, важному.

Кто поставил гранитный шпиль,
Пирамидою в небо отточенной,
Позабыв про душевный штиль,
Чтоб не ела потом червоточина.

Благодарен всем тем, кто здесь,
На коленях и врукопашную
Молотками вбивал в песок
Плитку серую, плитку красную.

Плитку красную, словно кровь,
Плитку серую, как в отметину,
Что у памяти - свой закон,
Бесконечно ее долголетие.

Отдаем все сегодня долг.
Долг по совести, не для «галочки».
Принимайте, ребята, сквер,
Все воссоздано, даже лавочки.

Можно встретиться и присесть,
Вспомнить службу, друга, товарища…
Ну а главное, чтоб детей
Не коснулось войны пожарище.

ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК.

Я в открытую рампу люка,
Оттолкнувшись левой ногой,
На груди скрестивши руки,
С высоты 900 над землей…

Прыгаю… прямо в бездну,
Голубую манящую даль…
Воздух режет десятком лезвий,
И надежда одна, на перкаль…

Сотню метров лечу отвесно.
Даже больше, сто двадцать пять…
Неизведанно, интересно.
Сам решил ведь себя испытать…

Отсчитав свои три секунды,
Я не дергаю, просто рву
Прямоугольно выпуклую, стальную
Спасительную скобу.

Открываюсь!!! Вызов брошен!
Легкий шелест над головой…
Я за шиворот словно подброшен,
Это купол раскрылся мой.

Лямки вжали обхватом ноги,
И вращает спираль рывка…
Но лечу! С поднебесья, Боги,
Я стал ближе к вам от прыжка.

Почему-то вдруг стало тихо.
Оглушение красотой…
Панорамой земного вида
Распростертого подо мной…

Приземление было мягким,
Как учили, на левый бок…
А внутри меня вспышка-магний:
БУДУ ДЕЛАТЬ ВТОРОЙ ПРЫЖОК!