Стихи Валерия Горбаня.
"Чеченский альбом"

МЫ ПРИДЕМ НА МОГИЛЫ БРАТИШЕК...

Мы придем на могилы братишек,
Как положено, стопки нальем,
И расскажем на веки затихшим,
Как без них мы на свете живем.
Как тоскуют их жены и мамы,
Как детишки растут без отцов,
И оставим под хлебом сто граммов,
И рассыплем охапки цветов.
Для салюта возьмем боевые,
Ведь они не боятся свинца...
Пусть увидят их души святые
Бога-Сына и Бога-Отца.

ПЕСЕНКА О ДВАДЦАТОМ БЛОКЕ.

Дрожащий красный огонек
Ползет от рукава к лицу…
И враг готов послать "привет"
Чуть-чуть зевнувшему бойцу.
Не спи, браток, ведь дома ждут
Отец твой, мама и жена,
И им посмертная медаль,
Как утешенье не нужна.

Двадцатый блок, веселый блок,
И остальные не подарок.
Свинцовый здесь дают горох
К пайку сухому на приварок.
Но ничего, держись, браток!
Хоть завтра в бой идти опять,
Зато не так уж и далек
День, когда будут нас встречать.

Пусть депутаты-трепачи
С трибуны будут утверждать,
Что федерелы-палачи
Пришли Чечню уничтожать.
А мы стоим меж двух огней
Да ждем сюрпризов каждый час.
И платим кровью мы своей
За то, чтоб выполнить приказ.

Когда вернемся мы домой,
Друзьям расскажем и родным,
Как ночью приняли мы бой,
И как над Грозным стлался дым.
Ну а пока что пишем им,
Что все спокойно, все o''кей,
И что дождутся все они
Отцов, мужей и сыновей.

Двадцатый блок, веселый блок,
И остальные не подарок.
Свинцовый здесь дают горох
К пайку сухому на приварок.
Но ничего, держись, браток!
Хоть завтра в бой идти опять,
Зато не так уж и далек
День, когда будут нас встречать.

СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ.

У нас сегодня странно тихо,
Умолкли «духи» хоть на день.
Усталость сразу навалилась
Такая, что и думать лень.
Молчат друзья, молчит гитара
И птицы за окном молчат,
Но вдруг из рации прорвалось:
Попал в засаду наш отряд!
- Сто шестьдесят шестой,
Веду неравный бой,
Наш БТР подбит,
Один из нас убит.
- Брат, я два-девять-три!
Как слышал, повтори…
Держись, братишка мой,
Сто шестьдесят шестой!

Мы дальше всех от места боя,
Хоть связь чиста, как никогда.
И не поможем мы с тобою
Друзьям, к кому пришла беда.
А сердце рвется, кровь вскипает,
И гнев тяжелый, как свинец,
Ну что же центр не отвечает?!
«Утес», откликнись наконец!

- Сто шестьдесят шестой,
Веду неравный бой,
Вокруг стена огня,
Услышьте же меня!
- Сто шестьдесят шестой,
Держись, братишка мой,
Слова в эфир идут:
Ребята! Наших бьют!

Мы вокруг рации собрались,
Как мостик, связь передаем.
И страшный диалог в эфире
С друзьями нашими ведем.
Из центра спрашивают снова:
- Куда им помощь подослать?
И как дела у них?
– Хреново!
Скорее надо выручать!

- Сто шестьдесят шестой,
Веду неравный бой,
Наш БТР горит,
Еще один убит!
- Сто шестьдесят шестой,
Держись, братишка мой!
Уже вам помощь шлют,
«Коробочки» идут.

Ползет секунда за секундой,
Минуты медленно бредут,
А как сейчас считают время
Те, по кому бандиты бьют!
Но наконец-то мы дождались:
Ребятам помощь подошла,
Даем «отбой», вопрос последний:
«Ну, что, братишка, как дела?»

- Сто шестьдесят шестой,
Закончился наш бой,
Мой командир убит,
Моя душа горит!
- Сто шестьдесят шестой,
Держись, братишка мой,
Вся банда не уйдет,
Мы ваш оплатим счет!

Сто шестьдесят шестой,
Крепись, братишка мой,
Вся банда не уйдет…
Мы оплатили счет!

ОМОНОВСКИЙ МАРШ.

Над колонной стройною Русский Флаг колышется:
Полотно трехцветное, древко от копья.
В этих трех полосочках - вся судьба омоновца,
В этих трех полосочках - молодость моя.

Белая полосочка это - честь без пятнышка,
Это – дружба чистая, русские снега.
Синяя полосочка – это небо Родины,
Не оставим мы под ним места для врага.

Красная полосочка это – наша кровушка,
И хотя не чужды нам нежность и любовь,
За друзей-товарищей мстим всегда безжалостно,
И всегда с процентами кровь берем за кровь.

Место есть под знаменем каждому омоновцу,
Кто за Русь Великую жизнь отдал в бою,
Кто служил без хитрости, воевал без выгоды,
И сильней, чем жизнь берег только Честь свою.

ДУША ДРУГА.

Душа застыла в январе…
В Чечне мой лучший друг остался.
С кем вместе рос в одном дворе,
Смеялся, шкодничал и дрался.

С кем из буфета утащил
Однажды мамино варенье,
Кому рогатку подарил
В его десятый день рожденья.

Никто не знает где лежит
Его искромсанное тело,
Попав в засаду, взвод погиб.
Пробиться помощь не успела.

Но стоит только мне уснуть,
Моя душа к нему стремится.
Ведь для нее свободен путь
Через вражду и все границы.

И наши души по душам
Вести беседу начинают
И вместе рвутся к небесам
Смеются вместе и рыдают.

Но в тело сонное к утру
Моя душа опять вернется
И я проснусь, я не умру,
Лишь сердце болью отзовется.

И мне опять приснится сон
Всего за миг до пробужденья:
Сидим мы с Витькою вдвоем
И дружно лопаем варенье…

НЕУСТАВНОЙ УСТАВ ПЕХОТЫ.

На высотах, что под Грозным,
Батальон один стоял.
Боевой, а не обозный -
С Дагестана воевал.
Строил теплые землянки,
Кашеварил и стирал,
На душманские подлянки
Адекватно отвечал:
По тревоге поднимаясь,
Открывал народ стрельбу
Звонким матом поминая
Нохчей, службу и судьбу.
Ели кашу из перловки
Чтобы голод превозмочь.
Громкий гул артподготовки
Из землянок шел всю ночь…
Впрочем, быстро привыкали
К нравам полевым простым,
Только иногда стреляли
В них соседские посты.
Ночью тихой, да в тумане
С перепугу бьют на звук,
(Разберет ли новобранец –
Вражий выстрел, или "пук"?)
В общем, было все обычно
По-российски, через зад,
Но нестрашно и привычно,
Стоек русский наш солдат!
Да к тому ж у жизни этой
Есть хорошая черта:
Чем подальше от паркета
Тем поменьше суета.
К ним начальство заезжало
Очень редко, невзначай,
Никогда не оставалось
Ни на водку, ни на чай.
Бани нет, бабенок тоже,
Водка – чистый суррогат.
И пейзаж так унавожен,
Просто очи не глядят!
Потому не доставали
Генералы батальон,
Указаний не давали
Позабыв совсем, где он.
На штурмовки не гоняли,
Чтобы в рост на пулемет…
Правда и белье меняли
Раз в полгода или год,
Если вдруг водила бойкий
Завезет мешки кальсон,
На армейской вошебойке
Разыскавши батальон.
Командир, Батяня строгий
Был отличным мужиком.
Не хрустел в своей берлоге
Комсоставовским пайком.
Не совался в авантюры,
Не губил зазря людей,
Помнил: не все пули дуры,
Смерть – не только для бл…й.
Пополнение встречали
Без оркестра, не в строю,
Но по-братски принимали
Всех в окопную семью.
Потеснялись на полатях
Наливали по сто грамм,
Навещал их лично Батя,
Говорил своим сынкам:
"Вы, парнишки, не зевайте,
Примечайте все вокруг,
Непонятно - поспрошайте,
Объяснит, что надо, друг.
Тут вам нечего стесняться
Если что-то не поймешь,
Можешь без башки остаться
В один миг, едрена вошь.
Ну а ежели подставит
Кто товарища в бою…
Я подлюку самолично
Удавлю и здесь сгною.
Если кто боится смерти
Помни воинский завет:
Коль ты жив – то смерти нету,
Смерть пришла – тебя уж нет!
На награды не надейтесь,
Здесь, как в сказке: по усам
Протечет… но мимо роты,
И осядет по штабам.
Ну а главное, скажу вам
И приватно и в строю:
Не ищите приключений
Вы на задницу свою!
Смел? Так будь умен впридачу,
И не суйся на рожон.
Тогда выполнишь задачу
И вернешься в батальон.
Мне от вас, сынки, не надо
Славных подвигов крутых.
Жизнь – вот главная награда
Для оставшихся в живых."

Так бы все и шло нормально,
Но и счастью есть конец:
В глотку секс ему оральный,
Появился здесь боец.
От священного от долга
Он три года, гад, косил,
Пока этого урода
Военком не отловил.
Этим неприятным фактом
Был он сильно удручен
И, почти что по этапу,
Прибыл в батин батальон.
Посмотрел на гостя взводный
И в затылке почесал:
"Так на что ты, братец, годный?"
Тот плечами лишь пожал.
Источал боец приблудный
Скуку смертную и грусть,
И за норов свой паскудный
Получил он кличку "Гнус".

И с тех пор в несчастной части
Все пошло вперекосяк.
Сплошь проблемы и напасти,
Все не эдак и не так.
Словно злобный дух вселился
И в машины, и в людей:
То до чертиков напился
Взводный командир - старлей.
То заклинило навечно
В бэтээре пулемет,
То в речушке быстротечной
Утонул гранатомет.
Стал Батяня разбираться:
Отчего разлад такой,
Почему вдруг стал ломаться
Дух победный, боевой?
Стал расспрашивать народец
И к открытию пришел:
Новоявленный уродец
Порчу на бойцов навел!
Не вражина, не лазутчик,
Не фашистский оккупант,
А нанес ущерба больше,
Чем чеченский диверсант!
И что странно, специально
Никому он не вредил,
Не шаманил ритуально,
На костях не ворожил.
Просто глянет с кислой рожей,
Эдак тяжело вздохнет,
И бойцов тоска загложет,
Хоть ложись на пулемет…
Если кто-то делом занят,
Только мимо Гнус пройдет,
Дело сразу колом встанет
И - ни на шажок вперед.

Тут Батяня замполита
Быстро к делу подключил:
Ты, как Главный Инквизитор,
Психологию учил?
Разбирайся, что за ересь
Иль, по-нашему, …фигня
С этим Гнусом завелася
В батальоне у меня?

Замполит три дня трудился
Долго с Гнусом ворковал,
На четвертый – застрелился.
Видно, тоже не сдюжал.
Тут пошло такое дело,
Кто служил, без слов поймет.
А комиссий налетело…
Взяли Батю в оборот.
Долго бедного трепали
Но оставили служить,
Нет, не то, чтоб оправдали -
Некем было заменить.
Ни один из этих членов
(не подумайте не так)
При погонах и военных
Не был столь большой дурак,
Чтобы на вопрос начальства:
-Так кого же назначать?
Вдруг ответить без бахвальства,
Что готов, мол, воевать.
Потому что офицеру,
Прежде, чем других учить,
И ковать свою карьеру,
Все же надо послужить.
Да не там, где аксельбанты,
А средь крови и говна.
(Генералы-адьютанты -
Вот твой главный враг, страна!)
Да к тому же, все сомненья
И дебаты прекратив,
Для принятия решенья
Прибыл в батальон комдив.
- Командира я оставлю,
Он позор не заслужил.
Ты исправишь все?
- Исправлю!
- Чтобы скоро доложил,
Что опять порядок в части,
И идет все, как часы.
А не справишься с напастью,
Вот тогда…снимай трусы…

Ну, показывай, дружище:
Как воюешь, как живешь.
Приглашай к себе в жилище,
Гостю стопочку нальешь?
Для порядка, не для пьянки….
Низко голову склонив,
В командирскую землянку,
Боком втиснулся комдив.
Когда Батя с ним остался
Тет-а-тет, спросил: - Что, брат?
Не узнал, иль застеснялся,
Или гостю ты не рад?

Если бы штабные знали,
Что когда-то генерал
На афганском перевале
Под обстрел шальной попал.
И давно бы схоронили,
Только молодой старлей
Командира, как учили,
Грудью заслонил своей.
Был тогда комдив майором
Только принял батальон…
Старлей выжил, но не скоро
В свою часть вернулся он.
И спасителя дождаться
Командир тогда не смог,
Больше не пришлось встречаться,
Много на войне дорог…

И обнялись два солдата,
Как положено друзьям.
Снова вместе, как когда-то,
Снова рядом, как и там…
Что же: выпили по сотке.
Батя по второй налил.
И с застрявшим комом в глотке
Он с трудом проговорил.
- Не такой я видел встречу…
Пред товарищем - позор.
Как комбат, за все отвечу.
Но не трус я и не вор.
Не запился, не зажрался,
И на службу не забил,
Жить по совести старался,
Кто бы что не говорил.
Но такой …фигни нечистой
За всю жизнь я не видал
Если б не был атеистом,
В монастырь бы убежал.
Я готов все по-порядку
Откровенно рассказать,
Только просьба: психиатру,
Чур, меня не отдавать…

И об этом гнусном диве
Без вранья и без прикрас
Исповедался комдиву
Наш Батяня целый час.
И, в конце, вздохнув печально,
Он с тоской проговорил:
- Этот бес, урод моральный,
Мою душу погубил.
Хоть и стыдно офицеру
О палачестве мечтать,
Но готов я для примеру
Его лично расстрелять!
Может быть, загнать гадюку
От греха, подальше в тыл.
Чтобы он мне тут под руку
Не вздыхал и не скулил?
Только совесть запрещает
Так проблему разрешить.
Лучших хлопцев убивают,
А подонок будет жить?

Отвечал комдив сурово:
- Ну-ка, сопли подбери!
Коль дела идут хреново,
Значит – на себя смотри.
Ну-ка стань, братишка, строже,
Волю собери в кулак.
Не ходи с унылой рожей,
Словно этот твой …чудак
А его пригни железной
Командирскою рукой.
Пусть займется, хмырь болезный
Подготовкой строевой.
И за каждый вздох гнусавый
Пусть вонючий этот клоп
Отрывает по Уставу
Полнопрофильный окоп.
Вот тогда увидеть сможем,
Кто сильнее загрустит.
Ты-то будешь понадежней,
Чем твой бывший замполит?
В общем, справишься, я знаю…

Применил Батяня власть,
И для Гнуса жизнь другая
Моментально началась.
Он и так-то был унылый -
Тут и вовсе заскучал
И от службы, от постылой
В самоволочку слинял.

Ну, какие самоволки
Могут быть, скажите мне,
И какие, блин, прогулки,
По "зеленке", да в Чечне?
Сколько всяческих сюрпризов,
За чеченских две войны,
Понатыкали саперы
С той и с нашей стороны.
Так что сей творец напастей
Недалеко прошагал...
Его гнусные запчасти
Взвод полсуток собирал.
Батя все же дал команду,
Поступить с ним по-людски.
В саван чистый завернули
Бедоносцевы куски.
Этот сверток положили
В гроб из струганых досок,
Залпом в небо проводили
И отправили в Моздок.

В тот же вечер Батя заму
Батальонный руль отдал,
И всю ночь один упрямо
Песни пьяные орал.
Утром вышел к батальону
Вновь - орел и молодец.
И, собравши подчиненных,
Он сказал им: - Все…(конец)
Неурядицам, запоям,
Разгильдяйству и нытью.
Если кто опять заноет,
В землю по уши вобью.
Должен батальон вернуться,
К дисциплине строевой.
Мы бойцам дадим встряхнуться
Дух поднимем боевой.
Есть вопросы?
- Нет вопросов!
- Расходитесь по местам!
Только вдруг: разноголосый
Раздается шум и гам.
Что такое происходит?
Отчего народ шумит?
Инженер-сапер выходит
И комбату говорит:
- Небольшая есть загвоздка,
Уж не знаю, как сказать…
- Говори по русски: просто
И конкретно, твою мать!
- В общем, так: мои ребята
Утром ставили фугас,
Чтобы он от супостатов
Прикрывал на фланге нас.
Посреди работы этой
Вдруг зовет меня солдат:
Полугруглых два предмета
Из-под осыпи торчат.
После тщательных раскопок
Пригляделись: Боже мой!
Братцы, это чья-то …(попа)
Будто срезана косой.
Когда мина подорвалась
Та, что Гнуса разнесла,
Его задница осталась
В слое грунта…
- Ну, дела…
Умереть по-человечьи,
И того не смог, подлец.
И куда ж девать…конечность?
Цирк какой-то! Ну, трандец!
Схоронить ее на месте,
Ж… почести отдать?
Слишком много будет чести!
Надо вслед ее послать
За хозяином на базу,
А не то, бодлива мать,
Как же будет Гнус, зараза
Пред судом небес стоять?
Не по форме, не в комплекте.
Опозорит батальон!
Чтобы взяли его черти,
Вот задал задачку он.
В общем, я пока в сомненьи…
Доктор, задницу возьми
И до моего решенья,
В спирте, что ли, сохрани.
Тут народ вздохнул синхронно:
"Спирт на ж…! Вот дела!"
Но вся публика в погонах,
Дисциплина верх взяла.

Как проблема разрешилась,
Скрыто временем от нас.
Но известно: изменилась
Служба в этой части враз.
Масть у них пошла другая
И совсем другой расклад.
"Духов" грозно сокрушая,
Вел парней своих комбат.
Без потерь прошли парадом,
Будто был заговорен
И от пуль, и от снарядов
Его славный батальон.

Грозный взяли. "Духи" сдулись,
И из грязной той войны
Вновь к себе домой вернулись
Нашей армии сыны.
Вверх пошел Батяня резко,
Не забыл его комдив,
По делам его и чести
От души вознаградив.
Принял полк Батяня бравый,
Год прошел - уже комдив.
(А комдив стал командармом,
Долг сполна свой заплатив).

Так и шло, но вот однажды
Министерские чины,
Что в высоких кабинетах
И не нюхали войны,
Прочитали представленье,
Чтоб Батяня получил
За служебное за рвенье
Генеральский первый чин.
Заглянули в докладные,
Должность есть, стаж службы есть.
А заслуги боевые -
Невозможно перечесть.

Только вот одна загадка
Напрягла кадровиков:
Больно все у Бати гладко,
Не залетов, ни грехов.
Сам он – что ж: покрытый славой
Командир и офицер,
Ветеран, полковник бравый,
В общем, всем другим пример…
Но дивизия… В ней – тыщи
Офицеров и бойцов,
Где же столько ты отыщешь
Образцовых молодцов?
Ни единой "хулиганки",
Никаких неуставных,
Ни одной разгульной пьянки
Офицеров молодых.
Сплошь - отличная сноровка,
На физо и боевой,
На полит - на подготовке,
И на нудной строевой.
То ли всем очки втирает
Старый боевой орел,
То ль секрет какой-то знает…
Что ж там Батя изобрел?

И для полной для проверки
Ситуации такой,
Группа толстых министерских
К Бате прибыла гурьбой.
Потрошили две недели,
Придирались, как могли,
Умотались, изопрели.
И на нервы изошли.
Был момент, когда казалось
Что попался, наконец,
Им ленивый, слабый, вялый
И зачуханный боец.
Из солдатской из столовой
Он помои выносил…
Проверяющий суровый
Его лично отловил.
Но, боец отнес помои,
Чистое хэбэ достал,
А потом, он всем такое
Представленье показал…
Будто он еще с пеленок
Был спецназовцем крутым.
Вот-те, блин, и поваренок!
Вот-те кухня, вот-те тыл!

Все сомнения отпали:
Не дивизия – мечта!
Генералы отписали
В министерство: так и так,
Мы в стараниях чиновных
Что умели, превзошли,
Но ни полностью виновных,
Ни частично - не нашли.
Разрешите ко второму
Варианту приступить:
Опыту передовому
Путь- дорогу проложить.
Опыт батин мы изучим,
Все запишем, обобщим,
И на базе, на научной
Во всей армии внедрим.
Получили одобренье
И давай Батяню жать:
В чем твое изобретенье?
Докладай, едрена мать!
Только тот твердит устало:
Никакой, мол, тайны нет,
Просто служим по Уставу
Но какой же в том секрет?
Генералы порешили
Свою тактику сменить:
И Батяне стол накрыли,
Чтобы опыт обобщить…
Но и тут не получилось:
Не душевный был настрой,
Не от сердца подносилось,
А для хитрости штабной.
В общем, толку не добились,
И не солоно хлебнув,
В стольный город возвратились,
Грустно Батю матюкнув.

Генерала все же дали
Бате (как ему не дать?),
Представленье подписали,
(Нет причин не подписать?)
Хоть обиду затаили
Министерские чины,
Но лампасы подарили
На батянины штаны.

Командарм ему погоны
Пред дивизией родной,
Замершей в строю знаменном,
Прикрепил своей рукой.
Ну а вечером, конечно,
Был накрыт толковый стол,
Задушевный и сердечный
Разговор у них пошел.
Где-то литре так на пятом
Батю командарм спросил:
- Помнишь боевую клятву
Что в Чечне ты приносил...
Навести порядок в части,
Дисциплину укрепить,
Все проблемы и напасти
С корнем, б-блин, искоренить!
Слово ты сдержал достойно,
Не подвел меня, хвалю.
Отчего же я спокойно
По ночам опять не сплю?
Знаешь ты тому причину:
Вон, глазами заблудил…
То страдал от чертовщины,
Нынче – черта приручил?
Ну не может быть такого,
Чтоб на тысячу солдат
Не нашелся бестолковый
Хоть один дегенерат.
Я недавно специально
У соседей попросил
Молодого лейтенанта,
Что им в месяц приносил
По полдюжины скандалов,
Безобразий, драк и склок.
Дело пахло трибуналом
И маячил явный срок.
У тебя же он мгновенно
Завязал чудить и пить.
Ты скажи мне откровенно:
Как такое может быть?

Бате некуда деваться,
Командиру как соврешь?
Перед кем тут запираться?
Тяжко он вздохнул: - Ну что ж…
Может, помните про Гнуса?
- Как не помнить про него:
Гада, нытика и труса…
- Но не знаете того,
Что когда он подорвался,
Разлетевшись на куски,
То предмет один остался
От носителя тоски.
Я хотел его сначала
Втихаря захоронить.
Но одна мыслишка стала
Мою голову точить:
Интересно, что случится,
Если ЭТО сохранить,
Будет порча наводиться?
Сможет ЭТО навредить?
И тогда в большую банку
Приказал я положить
Гнуса гнусного останки
И спиртяшечкой залить.
Но напрасно я боялся,
Проводя эксперимент.
Безопасным оказался,
Этот самый …экскремент.
И скажу вам по секрету,
Не для вражеских ушей:
Мне теперь дороже нету
Этой баночки моей.
То ль от банки излученье,
То ли нас Господь простил,
Но пошло на исправленье
Все, что Гнус нам натворил.
Командарм заинтригован:
Что же это за предмет?
Чем так Батя зачарован?
И чего дороже нет?
Тут торжественно Батяня
С табуреточки встает
И из тайного кармана
Ключ огромный достает.
Открывает сейф железный,
Вынул банку – и на стол:
- Вот какой предмет полезный
В поле наш сапер нашел!

Командарм вскипел сердито:
- Эт-то что за балаган?!
Генералом стал, гляди-ты,
А по жизни – хулиган!
Мне, родному командиру,
За столом, едрена мать,
Будто в полевом сортире,
В морду задницу совать!!!
Чем твое неуваженье
Заслужил я, братец мой?
Объясни без промедленья!
Может слишком ты хмельной?
- Никакой обиды нету, -
Батя кротко отвечал -
Добивались вы ответа?
Вот я вам и рассказал.
Честно я раскрыл секрет свой
И готов поклясться в том
На Коране, партбилетом,
Или на кресте святом.

Тут методика простая:
Только новичков приму -
Я к себе их вызываю
В кабинет по одному.
Подвожу к волшебной банке
Пополнение мое:
- Вот к чему приводят пьянки,
Самоволки и нытье!
От такой политработы
Результаты налицо.
И не знаю я заботы
С дисциплиною бойцов.

- Ну, а как ты лейтенанта
От запоев излечил?
- Я ему из этой банки
Опохмелочку налил.
А потом ему, конечно,
Свою банку показал…
Поблевал чуток, сердешный,
И навеки завязал.

Командарм взбледнув, невнятно
И с трудом проговорил:
- Я надеюсь, что меня ты
Не из баночки поил…
Да, методика простая.
Только я тебе скажу,
Что, убей меня, не знаю,
Как министру доложу.
Ведь просил он разобраться,
Друг мой, с опытом твоим,
Этот опыт постараться
Сделать общевойсковым…
Что теперь прикажешь делать,
ЭТОТ опыт обобщить?
И везде политотделы
Ж… в спирте заменить?

* * *

Как все это завершилось,
Сведений в печати нет.
Видно, дело превратилось
В государственный секрет!
Ну, конечно, доходила
Информация порой,
Где-то что просочилось,
Кум беседовал с кумой…
Если все же вдруг вам нужен
Этот опыт, мужики,
Приглядитесь: где же служат
Образцовые полки?
Батя дослужил спокойно:
С пенсионом генерал,
Но, неужто он достойным
Опыт свой не передал?
Чтоб служили, офицеры
Образцово, без прикрас?

Вон - дивизия к примеру,
Есть Таманская у нас…

Глава МИД РФ Сергей Лавров назвал "кощунственным" заявление министра иностранных дел Нидерландов Бернарда Бота, который потребовал у российской стороны объяснений в связи с захватом заложников в Беслане.

МОЙ ЛИЧНЫЙ ОТВЕТ БЕРНАРДУ БОТУ.

Я Вам отвечу, мистер Бот,
Кто виноват - я дам отчет.
Надеюсь впрок он вам пойдет!

Начну чуток издалека:
Протяжна времени река,
Все что зовется стариной,
Насквозь пропитано войной.
Тому минуло шестьдесят,
Когда союзников отряд
Фашизму голову сломил,
Но, как мы видим, не добил,
Он эту гадину в бою,
Или успела кровь свою
Гадюка деткам передать,
И стали детки выползать.
Ну кто сказал, что весь фашизм-
Национал-социализм?
Фашизм – когда один народ
Другим в запале глотку рвет,
Чтобы ограбив и убив,
Карман чужим добром набив,
В два горла пить, в три горла жрать,
И за рабов других держать.
И тут неважно, что вперед
Главнейшим козырем идет:
Чистейшая арийцев кровь,
Или к религии любовь.
Тут важно, чтобы опьянев,
От "превосходства" обалдев,
Пошел за лидером народ,
И тот, конечно, поведет…

Еще истории чуток:
Тому побольше будет срок,
Чем страшным за Берлин боям,
Но все же памятно всем нам,
Как европейские дельцы,
Бо-ольшие очень хитрецы,
Отдали чехов на убой,
С одной единственной мечтой,
Чтоб Гитлер двинул на Восток…
Но страшен Мюнхена урок:
Умылся кровью целый мир,
И правил свой кровавый пир
Фашист не только под Москвой.
Какою страшною ценой
Красавец-Лондон заплатил
За тех, кто Гитлеру открыл
Дорогу власти и побед…
Какой позор и сколько бед
Пришлось Парижу пережить,
Чтоб тот же Мюнхен оплатить!

Вернемся к нынешним делам,
Увы, к кровавым нашим дням.
Когда дудаевцы в Чечне,
На необъявленной войне,
Три года резали людей,
Терзали женщин и детей.

Я был там, БЫЛ ТАМ, господа!
Все начиналось не тогда,
Когда бездарный генерал
На Грозный танки посылал.
А за три года до боев,
Уж налит страхом до краев
Был этот город, и фашист –
Чеченский националист,
Открыто грабил, убивал,
ЖИДАМИ русских называл,
Чтобы открыто подчеркнуть,
Какой им уготован путь:
Кровавый "русский Холокост"…

Кто виноват? Вот Ваш вопрос?

Европа вновь была слепа.
Парламентариев толпа
ПОТОМ наехала в Чечню,
Чтобы внести в политменю
"Вопрос чеченских партизан",
Пикантный, словно пармезан.

Тогда не думали они
О том, что недалеки дни,
Когда новейший Мюнхен вновь
Прольет опять в ЕВРОПЕ кровь.
И что "исламские бойцы"
Обрушат башни-близнецы
На тех, кто так их защищал,
Жалел, снабжал и укрывал.

Но все не в жилу, все не впрок,
Никак вам не идет урок!

Масхадов – малый гитлерок,
Побыв у власти краткий срок,
Судьбу Адольфа повторил:
Народ чеченский не простил
Ему, что вновь разжег войну.
Но вот чего я не пойму…
Ведь наблюдатели от вас,
От европейцев, каждый раз,
Торчат на выборах в Чечне,
Как любопытные в окне.
И подтверждают факт простой –
Масхадов – труп (хотя живой).
Что отрезвев, народ Чечни
Устал от жуткой той резни, что
Столько страшных лет идет…
Но снова голос подает
Басаев - конченый палач,
Буденновский известный "врач",
Убийца женщин и детей.
И что ж? Европа без затей
Всем нам советует опять
Убийцам этим власть отдать!!!
Верните Грозный палачам!
А то они опять всем нам
Начнут терактами грозить…
А как тогда, скажите жить,
Тем кто поверил в мир опять,
Тем, кто не хочет воевать?
Мы снова их должны ОТДАТЬ?
Мы снова их должны ПРОДАТЬ?

Да, натворили дел в Чечне…
И были в грязной той войне,
И преступления властей,
И глупость, и накал страстей.
Но это общая беда,
Для всех для нас, кто был тогда
Затянут в тот водоворот.
Кто воевал – меня поймет…
И все же – воцарился мир
В стенах обугленных квартир.
И те, кто честно воевал,
Кто честь злодейством не пятнал,
Вражду сумели прекратить.
Чтоб мир вернуть, ДАТЬ ЛЮДЯМ ЖИТЬ.

Но отморозки вновь и вновь,
Людскую проливают кровь
И сеют тысячи смертей,
Пытают, жгут живьем детей…

И вновь у господина Бота
Сильней других - одной забота:
Как пнуть Россию посильней,
С подачи грязных палачей.

И как Вам, Боту, отвечать?
Про бревна те, что не видать
В заботе о чужих очах,
Беднягам в собственных глазах?

То в Копенгагене сходняк
Всех тех, кому Россия – враг.
То Вам Закаев – лучший друг.
Как идеолог всех потуг
Россию превратить в костер.
А ведь кинжал его остер
На обе стороны… И Вам,
И Вашим детям и друзьям
Он вспорет глотки без затей,
Когда попользует "друзей".
Литва бандитам – дом родной.
Фашист в Прибалтике - герой!
Там славят воинов СС…
Молчит Европа! Будто бес
Ей все глаза запорошил.
Об этом Бот не позабыл,
Когда потребовал ответ?
Отвечу: выньте свой скелет,
Из шкафа, что у Вас в дому…
Иначе Вас я не пойму.

Да мы воюем вновь за Вас.
Не в первый, не в последний раз.
А Вы за нашею спиной,
Вновь наслаждаетесь войной,
Что вновь должна Россию вспять
Поворотить и растерзать.

Но есть хороший анекдот:
Еврею внучек задает
Вопрос: "Ну как здоровье, дед?"

А ХРЕН ДОЖДЕТЕСЬ – НАШ ОТВЕТ!

Валерий Горбань,
Член Союза писателей России,
Участник боевых действий в Чечне.

Благодарю автора, Валерия Горбаня, за участие в нашем проекте.

Песни Валерия Горбаня в формате MP3 (доступно зарегистрированным пользователям форума "Автомат и гитара")



Rambler's Top100